Поскольку, как вы заметили, дорогой, Окни страшно неравнодушен к Фкину и несколько месяцев назад попался по дороге домой инспектору и лишился водительских прав… Нo он и об этом тоже не любит говорить.
Вечером того же дня я, наведя порядок в лавке позвонил в Бордо Анри Таве и без особого удивления выслушал его новости.— Mon cher Тони, никакого Шато Кайо в Сент Эстефе не было и нет. В О Медо — тоже нет. Вообще в районе Бордо такого chateau просто не существует.— Следовало ожидать, — заметил я.— Что касается негоцианта «Тьери и сыновья»… — тяжеловесное, типично галльское пожимание плечами. Мне казалось, я явственно вижу его. — Так вот, в Бордо никто не знает негоцианта по имени Тьери. Насколько мне известно, некоторые люди предпочитают называться негоциантами, хотя занимаются только бумажной работой и в глаза не видят вина, которое продают. Так вот, даже среди таких никакого Тьери нет.— Ты молодец, хорошо поработал, Анри.— Подделка винных этикеток дело нешуточное.Голос его дрожал, выдавая глубочайшее возмущение, в искренности которого сомневаться не приходилось. Для Анри Таве, равно как и для всех других владельцев chateau, виноделов и поставщиков Бордо, вино было своего рода религией. Гордые осознанием того, что производят лучший в мире продукт, они работали с соблюдением всех, даже мельчайших, бюрократических критериев и правил, основы которых были заложены в Медо в 1855 году, и если и менялись с тех пор, то совсем незначительно.До сих пор рассуждали они о 1816-м годе, когда уродилось совершенно непригодное к употреблению вино, рассуждали так, словно это было свежо в их памяти. Начиная с 1795-го, год за годом, могли назвать точную дату, когда начинался сбор урожая (в 1795-м это было 24 сентября), знали, что в течение вот уже двух тысяч лет на одних и тех же виноградниках изготавливается одно и то же вино.На каждую из пятисот пятидесяти миллионов бутылок, вывозимых из их региона, следовало получить сертификат, за содержимое каждой они отвечали. Вино, находившееся в ней, должно быть достойно своего названия, должно сохранять репутацию на протяжении всей своей жизни, а жизнь красных вин из Бордо бывает на удивление долгой… Вместе с Анри Таве мне доводилось пробовать вина девяностолетней выдержки, и, невзирая на столь почтенный возраст, они искрились цветом и пели на языке.Подделать этикетку вина из Бордо, наклеить ее на бутылку с аморфным и безликим европейским продуктом — да за это сжечь на костре было мало! И Анри Таве ждал от меня уверений, что авторы «Шато Кайо» почувствуют на своих пятках языки пламени. Я же мог представить в ответ маловразумительные обещания, что все будет в порядке.— Это очень важно, — продолжал волноваться он.— Да, знаю. Нет, честно, Анри, я это понимаю.— Передай мои наилучшие пожелания твоей матушке, — сказал он.На следующий день, в среду, жизнь шла своим нормальным чередом, если невыносимый зуд и жжение в руке можно считать нормальными. Назавтра мне предстояло явиться в больницу на медосмотр, а пока что руку я носил на перевязи и находил это весьма удобным. К тому же у меня имелся прекрасный предлог не поднимать тяжестей. Брайан, видя все это, проявил необычайное понимание и сострадание и выхватывал у меня из руки буквально каждую бутылку. Миссис Пейлисси записывала заказы, поступавшие по телефону. Короче, я чувствовал себя всеобщим баловнем, и мне это нравилось.Они с Брайаном ушли пораньше — заказов с доставкой было очень много. Некоторые производились, что называется, загодя. Так, к примеру, надо было доставить бокалы и шампанское к празднованию совершеннолетия. Я остался в магазине и, как всегда, расточал улыбки покупателям.Вечером, вскоре после восьми, зашел Джерард. Усталый, с посеревшим лицом, он осведомился, не желаю ли я закрыть это проклятое заведение пораньше и пойти куда-нибудь перекусить. Куда-нибудь, где тихо и спокойно. Потому как у него ко мне разговор.Я взглянул на изнуренное его лицо, слегка сгорбленную спину. Я был на двадцать лет моложе, мне не давали общего наркоза, и, несмотря на то, что раны были в общем-то пустяковые, чувствовал себя усталым и разбитым. А он, должно быть, куда как хуже. Впрочем, возможно, это вызвано не только мелкими и невыносимо зудящими ранками, но является отголоском той истории с фургоном… того ощущения близости смерти, которое я тогда испытал.— Можем купить чего-нибудь у Санг Ли и пойти ко мне, — предложил я. — Если вы, конечно, не против.Он был не против. Мало того, даже вызвался сбегать за едой, пока я буду закрывать лавку. Кстати, скоро ли я собираюсь закрывать?— Через полчаса, — ответил я. — А пока позвольте угостить вас вином.Он вздохнул, уселся на стул, который я принес из конторы, и, глядя на две наши перевязи, иронично улыбнулся.— Шикарно смотритесь, — заметил он.— Идея Флоры, не моя.— Догадливая дамочка.— Сейчас принесу вино.Зайдя в контору, я налил в один бокал настоящего «Сент Эстефа», а в другой — подделку из «Серебряного танца луны». Вынес и поставил на прилавок.— Попробуйте оба, — предложил я. — А потом скажете, что думаете по этому поводу.— А это что?— После узнаете.— Но я не эксперт… — возразил он. Однако все же отпил из одного бокала, покатал вино на деснах и скроил гримасу — так, словно проглотил дольку лимона. — Слишком сухое, — заметил он.— Теперь из второго.Сперва казалось, что содержимое второго понравилось ему больше. Затем он задумчиво осмотрел бокал и осторожно поставил его на прилавок.— Ну? — осведомился я. Он улыбнулся.— Первое… довольно специфичное. Второе приятное… но, пожалуй, легковато. Теперь вы, конечно, скажете мне, что первое намного дороже, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103