Водитель покорно пожал плечами, и мы рванули с места во главе целой стаи завывающих полицейских машин по пустынным улицам индустриального района.
— С полуночи, — сказал Пучинелли, — я снова на дежурстве, и теперь я опять начальник.
Я мрачно глянул на него. Сейчас «Скорая» стояла с выключенным мотором на более широкой улице. Экран радара уверенно показывал направление, запеленговав кейс в современном многоквартирном доме. Перед зданием, под углом к тротуару, стояла какая-то неопределенной марки черная машина с медленно остывающим перегретым мотором. Вокруг нее как попало парковались полицейские автомобиля. Распахивались двери, вспыхивали мигалки, выскакивали полицейские в своих пестрых фазаньих формах с пистолетами наготове, сразу же ныряя в ближайшее место, где можно укрыться от выстрела.
— Как видишь, похитителя находятся в квартире на третьем этаже с окнами на улицу, — сказал Пучинелли. — Они говорят, что взяли в заложники жильцов и убьют их, и еще говорят, что Алисия Ченчи умрет, если мы не дадим им спокойно уйти.
Вряд ли мне нужно было переводить их слова — я слышал их крики в открытое окно.
— Скоро установят «жучки», — сказал Пучинелли, тревожно поглядывая на мое напряженное лицо. — И мы получим пленку с записью телефонных разговоров. На лестнице снаружи наши люди. Они выясняют, кто там засел.
Я молчал.
— Мои люди говорят, что ты позволил бы похитителям уйти с деньгами.
— Конечно.
Мы почти неприязненно переглянулись, хотя еще совсем недавно являлись союзниками.
Пучинелли был смуглым худощавым человеком лет сорока. Бескомпромиссным, настойчивым, энергичным. Сторонник левых взглядов, он недолюбливал капиталиста, чья дочь была сейчас в опасности.
— Они застрелили парня, который вел машину, — сказал он. — Мы не можем дать им уйти.
— Парню не повезло. А девушку все равно надо спасать.
— Ты англичанин, — сказал он. — Слишком хладнокровный.
Гнев в моей груди был таков, что и асбест бы загорелся. Если бы его люди не устроили этой внезапной засады, парня не застрелили бы. Он ушел бы целым и невредимым, оставив выкуп в машине, как и было условлено.
Пучинелли глянул на закрепленные на скамье радиоприемники, пощелкал тумблерами, потыкал в кнопки.
— Я оставляю тут человека, чтобы принимать сообщения. Я тоже буду здесь. Можешь остаться, если хочешь.
Я кивнул. Уже поздно предпринимать что-либо еще.
С чего начался этот кошмарный день? Сидеть возле тайника с выкупом было совершенно не в моем духе. Меня не так учили. И все же Пучинелли потребовал моего присутствия в обмер на обещание, что его людей рядом не будет.
— Можешь подъехать в нашей машине, — сказал он. — В радиомашине.
Она замаскирована под «Скорую». Очень осторожно. Иди. Я пришлю тебе водителя. Когда похитители заберут «дипломат», поедешь за ними. Скажешь нам, где они скрываются. Затем, когда девушка будет свободна, мы их возьмем.
— Я скажу тебе, куда они увезли деньги, после того, как девушку освободят.
Глаза его чуть заметно сузились, но он похлопал меня по плечу и согласно кивнул:
— Хорошо, сначала девушка.
В ожидании, когда похитители назначат время передачи выкупа, Пучинелли оставил машину в гараже у виллы Франчезе, поселив шофера в доме. Четыре дня спустя мы сообщили похитителям, что установленная сумма собрана и ждет их. По телефону они дали нам инструкции — и, как было условлено у нас с Пучинелли, я позвонил ему в отделение, чтобы сказать, что готов действовать.
Пучинелли не было на месте, но мы и такую возможность учли.
Я сказал на примитивном итальянском:
— Это Эндрю Дуглас. Немедленно передайте Энрико Пучинелли, что «Скорая» тронулась.
На том конце трубки ответили, что все понятно. Теперь я уже от всей души жалел, что сдержал слово и проинформировал. Пучинелли. Однако сотрудничество с местной полицией — один из основных принципов нашей фирмы.
Как теперь оказалось, сам Пучинелли не слишком-то мне доверял. Возможно, он знал, что я скорее упущу след кейса, чем уйду от тайника. В любом случае и передатчик в кейсе, и передатчика машине можно было отследить из собственной машины Пучинелли. Его коллега, получив известие от меня, не стал ничего сообщать Пучинелли, а просто взял сколько мог оперативников и явился сюда, в погоне за славой забрав и служебную машину Пучинелли. Тупица, чванливая тварь, Божья ошибка.
Как я все это расскажу Паоло Ченчи? И кто сообщит адвокату, что его сын, талантливый студент, нарвался на пулю?
— Тот парень, что был за рулем, — спросил я Пучинелли, — он жив?
— Его увезли в больницу. Когда его увозили, он был еще жив. Больше ничего не знаю.
— Надо сказать его отцу.
— Уже, — мрачно ответил Пучинелли. — Я послал человека.
Репутация фирмы, подумал я, от этого бардака, в общем-то, не пострадает. Мое дело — помогать в расследовании похищений, но незаметно, как можно меньше высовываясь и как можно меньше вмешиваясь. Мое дело — успокаивать, планировать, оценивать, какой минимум можно предложить похитителю, чтобы он согласился, следить, чтобы переговоры проходили в наиболее спокойной, деловой обстановке, без психоза, помочь потянуть время. Короче говоря, мое дело прежде всего вернуть жертву домой.
К тому времени я уже участвовал в расследовании пятнадцати дел по похищениям в качестве оперативного советника. Некоторые дела тянулись дни, некоторые — недели, некоторые — месяцы, но в итоге в большинстве случаев все заканчивалось благополучно и похитители освобождали свои жертвы сразу же после получения выкупа. Но дело Алисии Ченчи, по общему мнению, лучшей в мире девушки-жокея, стало для меня первым, по-настоящему опасным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14