— Я не справлюсь без вас, — пожаловался я.
— Вы всегда можете позвонить мне. — Его похожая на птичью голова осматривала пустой конец комнаты. — Но вы не захотите. Вы будете принимать собственные решения. Если бы кто-то в этом сомневался, вы бы не заняли мое место.
Он устроил прощание с пивом и в суматохе ушел. А я провел все лето, сначала на цыпочках, а потом широкими шагами входя в свои новые обязанности. И через шесть пролетевших месяцев исчезли последние следы новичка. Появилась уверенность и, наверно, способность вести дело. Постепенно я превращался в того человека, каким буду всю оставшуюся жизнь.
Когда я рассказал о своих ощущениях Полли, она согласилась, что перемена очевидна. А потом добавила, что мне повезло. Некоторые люди не знают, какими они будут, и перевалив далеко за тридцать.
Отец, который знал, каким он будет, в девятнадцать, в течение первых месяцев лета укрепился в кабинете министров. Добросовестная работа превратила зависть его коллег в признание, если не в восхищение. Джордж Джулиард состоялся как политический факт. Я спросил его об Алдерни Уайверне.
— Я нигде с Рождества не видел его, — нахмурился отец. — Но он где-то рядом. Премьер-министр по-прежнему не хочет слышать и слова против него. Я бы сказал, что и Хэдсон Херст, и Джилл Виничек пляшут под его дудку. Сегодня они оба заявляют, что еще не выработали мнения по обсуждаемому вопросу, а через несколько дней у них уже не мнение, а убеждение, и они всегда согласны друг с другом... И по-моему, это мнение Уайверна, хотя я не могу доказать.
— И это хорошие мнения?
— Иногда очень хорошие, но иногда не имеют смысла.
Парламент ушел на летние каникулы. Полли и отец, депутат от Хупуэстерна, первую половину отпуска провели среди избирателей. Они жили в доме Полли и работали вместе с Мервином и Ориндой, создав энергичную и гармоничную команду, к большой выгоде избирателей. И «плавающих» и «неплавающих».
Потом отец повез Полли вокруг света, останавливаясь в столицах, изучая проблемы голода и плодородия и фокусы климата. Они вернулись, обогатившись пониманием, как на голубой планете миллионы людей кормят себя.
Я жил в своем маленьком мире в Уэллингборо, считая на компьютере и взвешивая риски. И как только новый потолок высох, опять переехал в бабушкину квартиру.
Ушер Рудд начал подкрадываться к епископу. Все, кроме его преподобия, вздохнули с облегчением. В августе и в сентябре я работал с победителями.
Под поверхностью, хотя никто из нас об этом не знал, росли и соединялись маленькие водовороты, будто собирались дождевые облака. Отец как-то сказал, что депутаты всегда убивают Цезаря. И когда парламент снова соберется, ножи уже будут наточены и готовы воткнуться в тогу.
Отец озабоченно рассказал Полли и мне, что Хэдсон Херст собирается бросить вызов премьер-министру в борьбе за лидерство в партии. Хэдсон Херст обхаживал каждого члена кабинета министров, уговаривая оказать ему поддержку. Со своими новыми отшлифованными манерами он искусно убеждал, что партия нуждается в более сильном и молодом лидере, который воодушевит нацию и подготовит ее к созданию крепкой поддержки партии на следующих общих выборах через три года.
— Алдерни Уайверн, — заметил я, — написал эту роль.
— Невозможно, — возразила потрясенная Полли.
— Цель Уайверна — управлять из-за кулис, — поддержал меня отец.
— Тогда останови его! — воскликнула Полли. Хэдсон Херст ушел в отставку из кабинета министров и заявил, что большинство членов партии власти не удовлетворено решениями, которые руководство принимает от его имени. А у него, Хэдсона Херста, есть лучшие решения.
— Останови его, — повторила Полли. — Встань к нему в оппозицию.
Мы втроем сидели вокруг стола на кухне у Полли и молчали, придавленные неожиданностью и размером задачи. Конечно, отец имел целью когда-нибудь, если представится возможность, стать премьер-министром. Но он думал о мирном наследовании поста после отставки предыдущего премьера. И ему вовсе не хотелось быть соперником нынешнего премьер-министра в мартовских идах. Отец, считая лояльность первостепенной добродетелью, пошел на Даунинг-стрит и объявил себя человеком премьер-министра. Между тем премьер-министр, понимая, что партия хочет перемен, решил, что наступило время как можно скорее назначить выборы нового партийного лидера. Таким образом для отца расчистился путь. Он должен был заявить о себе как о кандидате на работу, которая была его целью. Битва разгоралась.
В октябре, в один вроде бы не предвещавший беды вторник, я, как обычно, пришел в «Уэдербис». Почему-то никто не смотрел на меня. Озадаченный, но не встревоженный, я направился к себе в офис и обнаружил, что кто-то по доброте или по злобе оставил у меня на столе номер журнала «КРИК!». Открытый на двух страницах посередине.
«КРИК!» — еженедельное издание, регулярно печатавшее самые злобные выпады Ушера Рудда.
Фотография изображала не отца, а меня в жокейской форме.
«НАРКОМАН!» — огромными буквами оповещало название статьи.
Под заголовком сообщалось: «Жокей, сын министра сельского хозяйства, рыболовства и продовольствия Джорджа Джулиарда, рвущегося к власти, по словам тренера, был уволен за то, что нюхал кокаин».
Не веря своим глазам, я прочитал следующий абзац.
"Мне пришлось избавиться от него, — говорит сэр Вивиан Дэрридж. — Я не мог держать у себя нюхающего наркотики, зависимого от них человека. Гнилое яблоко испортило бы хорошую репутацию моей конюшни. Нехороший парень.
Мне жаль его отца".
А «его отец», как подчеркивал журнал, вышел на ринг, чтобы с отколовшейся частью партии бороться за власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75