И, кстати, я чувствовал свою полную неспособность сравниться с ним по силе ума и целеустремленности. Понадобились годы, чтобы я понял — этого мне не дано.
На следующее утро после его первой речи я сел на Паддингтонском вокзале на ранний поезд в Эксетер и под стук колес переместился от отраженной славы к анонимности.
В Эксетере, один из восьми тысяч живущих там постоянно студентов, я проплыл через университетскую жизнь, не привлекая внимания. Я впитывал массу различных исчислений, линейную алгебру, страховое дело, теорию распределения и приближался к диплому бакалавра по математике и бухгалтерскому учету. И поскольку под руку подвернулись краткосрочные языковые курсы, я выучил французский. И мой словарь вырос от слов piste и ecurie (скаковая дорожка и конюшня) до закона и порядка.
Я старался как можно чаще ездить в конюшню Сталлуорти и не пропускать тренировки с Будущим Сары. А иногда по субботам участвовал на нем в скачках. После первого взлета гнедого в качестве новичка находить скачки, в которых возможна победа для сильного, но неэффектного скакуна, оказалось трудным. Но и просто участие радовало меня. Мы занимали четвертое, пятое, шестое место. Одно легкое падение и никаких упреков.
Однажды в очень холодную декабрьскую субботу в конце моего первого семестра я стоял на трибуне в Тонтоне и смотрел, как одна из лошадей конюшни Сталлуорти стремительно и плавно первой приближалась к прыжку через последнее препятствие на дистанции. И вдруг забор развалился и рухнул, сбив лошадь с ног и ударив ее по шее.
Служащие поставили вокруг места катастрофы щиты и с помощью лебедки убрали тело лошади. Минут через десять я подошел к Сталлуорти, пытавшемуся успокоить владелицу скакуна. Плачущие леди не были специальностью Сталлуорти. Сначала он попросил меня найти Джима, потом отменил свое распоряжение и просто передал рыдающую женщину мне, сказав, чтобы я повел ее выпить. Многие тренеры бледнели и дрожали от потрясения, когда погибали их лошади.
Сталлуорти только 1 пожимал плечами и переворачивал страницу. Миссис Куртни Янг, владелица, потерявшая лошадь, вытирала слезы и старалась извиниться за них, пока большой глоток джина не произвел нужного эффекта.
— Ваше горе понятно, — утешал я ее. — Если бы моя лошадь погибла, я бы тоже был в отчаянии.
— Но вы еще так молоды. Вы бы пережили это.
— Уверен, вы тоже переживете. Со временем.
— Вы не понимаете. — Снова покатились слезы. — У лошади просрочена страховка, потому что я не могла позволить себе сделать очередной взнос. И я очень много должна мистеру Сталлуорти за ее тренировку. Я не сомневалась, что сегодня моя лошадь победит, и надеялась расплатиться с долгами. Даже ставку у букмекера я по договоренности сделала за его счет, и теперь у меня нет денег заплатить ему. Если бы лошадь не выиграла, мне бы пришлось продать ее. А теперь я не могу сделать даже этого...
Бедная миссис Куртни Янг.
— Она чокнутая, — объяснил мне позже Джим, седлая Будущее Сары. Она слишком много играет на тотализаторе.
— Что же она будет делать?
— Делать? — воскликнул Джим. — Продаст очередную порцию фамильных драгоценностей. И купит другую лошадь. В один прекрасный день она потеряет все.
Я недолго печалился о миссис Куртни Янг и в тот же вечер позвонил отцу с предложением застраховать Будущее Сары.
— Как у тебя сегодня дела? — спросил он. — Я слышал результаты, но тебя среди первых трех не было.
— Мы пришли четвертыми. Как насчет страховки?
— Кто занимается страховкой лошадей?
— «Уэдербис».
— Тебе это надо?
— Ради тебя, — сказал я.
— Тогда пришли мне бумаги.
Администратор всех скачек — фирма «Уэдербис» — занимается не только страховкой лошадей. У нее хранятся все отчеты. Там регистрируют имена владельцев лошадей и делают подробное описание особенностей скакунов, включая цвет. В «Уэдербис» тренеры посылают заявки на участие в скачках. «Уэдербис» подтверждает, как лошадь прошла дистанцию, и дает информацию о скачках в прессу. «Уэдербис» ночью печатает в цвете программу скачек и утром распространяет буклеты на ипподромах.
«Уэдербис» составляет календарь скачек, ведет Племенную книгу и действует как банк, перечисляя гонорары жокеям, призовые деньги владельцам, что-то кому-то. «Уэдербис» ведет хорошо защищенную компьютерную базу данных.
Фактически в мире скачек мало такого, чем не занимается «Уэдербис».
И эта чокнутая, слезливая, глупая миссис Куртни Янг натолкнула меня на мысль, что в некий отдаленный день я могу обратиться в «Уэдербис», чтобы получить там работу.
Весной на третий год моего учения отец приехал в Эксетер навестить меня (до этого он был здесь несколько раз). И, к моему удивлению, привез с собой драгоценную Полли.
Каждое Рождество во время каникул я проводил неделю, катаясь на лыжах в Альпах (и практикуясь во французском). И каждую свободную минуту я отдавал тренировкам с Будущим Сары или участию в скачках. Но я вел честную игру и сдавал все экзамены на вполне приличные оценки, если не на высшие баллы.
И поэтому, когда я увидел, что он приехал, галоп вокруг рефлексов виновности не продолжался чрезмерно долго. Я не отшатнулся, а пожал ему руку (наши отношения наконец продвинулись до рукопожатия) с ничем не омраченным удовольствием.
— Не знаю, понимаешь ли ты, — начал отец, — что мы быстро приближаемся к общим выборам.
Моя немедленная реакция выразилась бы в словах: «О боже! Нет!» Но я удержался и не сказал этого вслух. Хотя, должно быть, ужас отразился на лице. Драгоценная Полли засмеялась.
— На этот раз я не прошу тебя ходить от двери к двери, — улыбнулся отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75