Айвэн был склонен радоваться тому, что его финансовый директор в конечном счете не сбежал с деньгами завода.
— Мы были не правы, осуждая его, — горестно сказал Айвэн. — Мой бедный старый друг...
— Ваш бедный старый друг, — возразил я Айвэну, жалея, что разрушаю его иллюзии, — вне всякого сомнения, осуществил мошеннический трансферт денег завода. Я своими глазами видел копии, кажется, шести документов об изъятии огромных сумм. Кворн проделал эти операции перед самым своим исчезновением. Боюсь, что таким путем он переправил все деньги в место назначения, до сих пор остающееся неизвестным.
— Но ведь он не сбежал!
— Нет. Он умер. Только умер он не на помойке. Кто-то притащил его туда. Но где бы ни настигла Кворна смерть, этот кто-то никому не сообщил о ней. Он лишь перенес тело Кворна на свалку.
Айвэн не знал, чему верить и что думать, и, как обычно, бросался из одной крайности в другую, но главным его желанием было, как и прежде, не предать гласности убытки пивоваренного завода. Умерли Норман Кворн или жив и прохлаждается где-то вэкзотических краях — какая разница? Хищениеслучилось, и необходимо любой ценой утаивать этот факт.
— Но разве вам все равно, кто это сделал, кто перенес тело Кворна на свалку? — спросил я Айвэна. — И где умер Кворн, вы тоже не хотите узнать?
— Какое это имеет значение? Известно ли тебе что Норман был гомосексуалистом? — Айвэн заметил мое удивление. — Хотя откуда же? Он всегда был очень скрытен... Но, предположим, он умер там, где кому-то мешал... Ты понимаешь, что я имею в виду?
Я понял.
— И ни заводу, ни Норману не принесет пользы выяснение его сексуальной ориентации или раскрытие совершенного Норманом хищения, — поддержала Айвэна моя мать.
Поразительно, подумал я, мой чопорный отчим столь терпим к гомосексуализму. Но моя мать, которая в конечном счете лучше знала Айвэна, чем я, совершенно не удивлялась. «У Айвэна целая куча друзей подобного рода, — сказала она мне немного позднее и добавила: — Очень милые люди, отличная компания».
— Если бы мы сообщили полиции, что Норман украл деньги и был гомосексуалистом, способствовало бы это соглашению с кредиторами? — спросил меня Айвэн.
— Не знаю. Кредиторам известно, что он украл деньги. Это не помешало им подписать соглашения.
— Ну так чего же еще?
— Но они убеждены, что он скрылся за пределами Англии. Они думают, что он жив и что деньги при нем... А это не так.
— Вот как? Так где же деньги?
Последовало долгое молчание.
В десять вечера Айвэн сказал, что нам необходимо посоветоваться еще с одним человеком.
— Да, — согласился я. — Но с кем?
— Может быть... с Оливером?
— Оливер спросит вас, что думаю обо всем этом и непременно выскажет мнение, противоположное моему, — возразил я Айвэну, хотя и не очень настойчиво.
— Но он сведущ в законах!
Я всегда заботился о том, чтобы не уронить Пэтси в глазах ее отца. Оливер был человеком Пэтси, как и Десмонд Финч.
— Как относилась Пэтси к Норману Кворну? — спросил я.
— Он не нравился ей. Вечно чем-то огорчен, вечно какой-то унылый, так она считала. Почему ты спросил меня об этом?
— Что, по ее мнению, должны сейчас делать вы? Айвэн не знал, что ответить.
В полночь он решил — как истинный член своего законопослушного Жокейского Клуба, — что мне надлежит выяснить у Маргарет Морден, не изменится ли позиция кредиторов в связи со смертью Нормана Кворна, и что я, а не он, Айвэн, должен сообщить старшему полицейскому инспектору Рейнольдсу, что опознанный Норман Кворн был, вероятно, растратчиком, намеревавшимся сбежать от ответственности за пределы страны.
— Вероятно? — унылым эхом откликнулся я.
— Точно мы этого не знаем.
Я подумал, что к утру Айвэн, может статься, еще Менит свое мнение, но оказалось, что моя крот-мать укрепила его в принятом решении, согласившись с ним. И в девять утра Айвэн, снова облаченный в домашний халат и шлепанцы, велел позвонить в Лестершир.
Возникла маленькая заминка. Номер телефона тамошней полиции был записан на донышке коробки из-под салфеток, которая осталась в машине. Пришлось мне тащиться в гараж, чтобы вернуть коробку оттуда. Но вот, наконец, я дозвонился до необходимого уха.
— Можете рассказать мне обо всем по телефону, — сказал Рейнольде, когда я высказал просьбу принять меня лично.
— Лучше, если это будет не телефонный разговор.
— Я освобожусь в полдень.
— Я приеду к вам. Куда?
— Помните, как проехать к моргу? Приезжайте туда. Мне это по дороге домой.
Я чудом — в последний момент — удержался от замечания, что морг у каждого по дороге домой. И еще я изловчился застать Маргарет в ее офисе, когда она уже собралась уходить.
— Сегодня суббота, — недовольно сказала она.
— Знаю.
— В таком случае надо, чтобы у вас ко мне было очень важное дело.
— Найден труп финансового директора завода «Кинг Альфред».
— Согласна, что эта новость достойна субботы, — медленно проговорила Маргарет. — Отчего он умер?
— От инсульта или инфаркта, как предполагает патологоанатом.
— Когда это случилось?
— Приблизительно тогда же, когда он исчез. Немного подумав, Маргарет сказала: — Позвоните мне в офис в понедельник. И расскажите об этом Тобиасу. Если вас больше всего беспокоит статус соглашения с кредиторами, то мое впечатление, что они своего мнения не изменят.
— Вы просто чудо! Куколка!
— Ну уж нет.
Я положил трубку телефона и в отличном настроении отравился в Лестершир.
Реакция старшего инспектора на мое сообщение не обманула ожиданий:
— Почему вы не сказали мне об этом вчера?
— Пивоваренный завод старался не предавать кражу огласке.
— На покойном был костюм, — как бы размышляя вслух, сказал старший инспектор, — рубашка, галстук, носки и ботинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100