Я предоставил ему заканчивать и пошел через весь поезд, чтобы поговорить с Джорджем Берли. Когда я проходил мимо двери Филмера, она была закрыта.
Проводник спального вагона сидел в своем купе с открытой дверью. Я заглянул к нему и спросил, как чувствует себя пассажир, который просил дать ему что-нибудь от изжоги.
— Куда-то ходил недавно, а потом вернулся. Ничего не сказал, просто прошел мимо меня. Думаю, что с ним все в порядке.
Я кивнул и пошел дальше. Джордж сидел у себя за столом, заваленным его бесконечными бумагами.
— Заходите, — пригласил он, и я уселся на свое привычное место.
— Я показывал ту фотографию, — сказал он. — Вы об этом хотели спросить?
— Да.
— Он определенно едет этим поездом. Фамилия — Джонсон, так написано в списке пассажиров. Его купе в самой голове поезда, и он сидит там почти все время. Питается в переднем салоне-ресторане, но приходит только на ужин, а?
Как раз сейчас, когда я ходил к машинистам, он был там, а когда я шел обратно, его уже не было. Там говорят, что он за едой не засиживается. И никогда не приходит ни на завтрак, ни на обед. Никогда ни с кем не разговаривает, а?
— Мне это не нравится, — сказал я.
Джордж усмехнулся:
— Подождите, вы еще не слышали самого скверного.
— А что самое скверное?
— Мой заместитель — это проводник одного из тех, передних спальных вагонов — говорит, что уже встречал его раньше, а?
— Где встречал?
Не спуская с меня глаз, чтобы видеть, какое впечатление это на меня произведет, Джордж сказал:
— На железной дороге.
— На... то есть это железнодорожник?
— Он в этом не уверен. Говорит, что этот человек похож на одного проводника багажного вагона, с которым он когда-то работал на перегоне от Монреаля до Торонто, давным-давно. Лет пятнадцать назад. Или двадцать. Говорит, что если это он, то он всегда был ужасно задиристый, никто его не любил. Постоянно лез в драку. Лучше было ему не перечить. Но, может быть, это и не он. Этот старше. И он не помнит такой фамилии — Джонсон, хотя я думаю, что ее нетрудно забыть, слишком она обыкновенная.
— А проводник багажного вагона может знать, как слить горючее из бака? — спросил я. — И отцепить вагон Лорриморов?
Глаза у Джорджа весело блеснули:
— Проводники багажных вагонов постоянно ездят с поездами, а? И они не дураки. Они принимают мелкие грузы на остановках и следят за тем, чтобы по ошибке не выгрузили не тот багаж. А кто живет в поездах, тот знает, как они устроены.
— А в нашем поезде есть проводник багажного вагона?
— А как же! Но он не сидит все время в своем вагоне — во всяком случае, когда поезд в пути. Он должен что-то есть, а? Но на станциях он всегда там, открывает вагон. Этот наш — не из самых лучших, имейте в виду. Староват и толстоват. — Джордж усмехнулся. — Он говорит, что никогда не видел этого Джонсона, но он всегда работал на перегоне от Ванкувера до Банфа, ни до Торонто, ни до Монреаля не доезжал.
— А этот проводник или ваш заместитель не разговаривал с Джонсоном?
— Мой заместитель говорит, что Джонсон разговаривает только с единственным человеком — с одним из владельцев, который стучит к нему в дверь, когда идет навестить свою лошадь и проходит мимо его купе. Он был там сегодня вечером, совсем недавно, и у них произошла какая-то ссора в коридоре, около купе моего заместителя.
— Джордж! Ваш заместитель слышал, из-за чего они ссорились?
— Это важно, да? — спросил Джордж, сияя.
— Возможно, очень важно.
— Нет, не слышал. — Джордж с сожалением покачал головой. — Он говорит, что ему показалось, будто этот владелец говорил Джонсону, чтобы тот не делал чего-то такого, что Джонсон собирался сделать. Говорит, что они кричали друг на друга, только он не вслушивался, а? Ему было неинтересно. Так или иначе, этот владелец пошел обратно, в наш конец поезда, говорит он, и он слышал, как Джонсон сказал: «Как захочу, так и сделаю, черт возьми!», сказал очень громко, но он думает, что владелец этого не слышал, потому что уже ушел.
— Не густо, — сказал я.
— Сдвинуть поезд под уклон легче, чем потом его остановить, а?
— Хм-м.
— Это все, что я могу для вас сделать.
— Ну хорошо, — сказал я. — Мы знаем, что он едет этим поездом, знаем, что его фамилия, возможно, Джонсон, а возможно, и нет, знаем, что он, возможно, железнодорожник, а возможно, и нет, и я точно знаю, что у него драчливый характер. Похоже, он все еще что-то замышляет, а что, нам неизвестно.
Вы вполне уверены, что он не может проникнуть в вагон для лошадей без ведома нашей дамочки-дракона?
— Ничего нельзя сказать наверняка.
— А что, если вы попросите проводника багажного вагона посидеть там вместе с ней и с лошадьми?
Джордж хитро склонил голову набок:
— Если вы думаете, что она на это согласится...
— Скажите ей, что это нужно ради безопасности лошадей, ведь так оно и есть.
Он усмехнулся:
— А почему бы и нет? — Он взглянул на часы. — Скоро Сайкемос. Я пройду туда по перрону, пока мы будем стоять. Стоянка там минуты три, может быть, пять. А потом нужно будет перевести часы еще на час назад. Ваша мисс Ричмонд не забыла всех предупредить?
— Нет, не забыла. Я думаю, они все уже живут по тихоокеанскому времени. И дело идет к полуночи.
В конце ужина мы на полчаса останавливались в маленьком городишке Ревелсток, чтобы взять воду для вагонов. В Камлупсе — городе побольше — мы очень ненадолго остановимся в два часа ночи. Потом, в пять сорок, будет Норт-Бенд, а потом последний перегон до Ванкувера, куда мы должны прибыть в десять ноль пять утром в воскресенье — через неделю со дня отправления.
Я еще сидел у Джорджа, когда поезд замедлил ход перед Сайкемосом.
— Отсюда — правда, вы этого не увидите — дорога идет вдоль берега озера Шусуоп, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116