Однако сам вокзал оказался просто восхитительным. Гигантский, полный воздуха стеклянный купол стоял среди деревьев, весь залитый послеобеденным солнцем, которое отбрасывало угловатые тени на блестящий черный пол.
Люди, ожидавшие поезда, поставили свои вещи в ряд и расположились на креслах вдоль стеклянных стен. Я решил, что это вполне цивилизованный способ занимать очередь, пристроил свой чемодан в хвост и тоже нашел себе свободное кресло.
Филмер там или не Филмер, но мне все это определенно нравится, подумал я.
Обед в поезде подавали, как в самолете, — несколько официантов без пиджаков, в темно-желтых жилетах прокатили по проходу сначала тележку с напитками, а потом другую — с едой, раздавая подносы направо и налево. Я от нечего делать довольно долго смотрел на них и, когда они миновали меня, обнаружил, что не запомнил их лиц. Глядя, как за окном пролетают мимо пейзажи, освещенные заходящим солнцем, я выпил французского вина, а когда стемнело, съел обед, оказавшийся качеством получше, чем подают многие авиакомпании, и все это время размышлял о хамелеонах. А когда поезд прибыл в Торонто, я взял такси и, как и сказал Биллу Бодлеру, отправился в принадлежащий той же компании, что и в Оттаве, отель «Четыре времени года».
Наутро, несколько сотен мыслей спустя, я, спросив у швейцара дорогу, пошел в штаб-квартиру организаторов тура — фирмы «Мерри и компания», как гласила их брошюра.
Вход с улицы не производил большого впечатления, и здание обманчиво выглядело небольшим, но внутри оказался ярко освещенный зал размером в несколько гектаров с коврами на полу и светлыми деревянными панелями, где царила атмосфера тишины и покоя. Там стояло несколько зеленых растений в кадках, один-два дивана и множество столов — люди, расположившиеся за ними, вели негромкие, неторопливые разговоры по нескольким десяткам телефонов одновременно. Все они сидели лицом к центру огромного зала, а не к стенам. Я подошел к одному из столов, хозяин которого, бородатый мужчина решительного вида, в этот момент не разговаривал по телефону, а чистил ногти.
— Вам помочь? — лаконично спросил он. Я сказал, что разыскиваю того, кто занимается Скаковым поездом.
— А, да. Это вон там. Третий стол от меня.
Я поблагодарил его. За третьим столом от него никого не было.
— Она через минуту вернется, — утешил меня клерк, сидевший поодаль. Присаживайтесь, если хотите.
С моей стороны столов стояли стулья, — очевидно, для посетителей.
Удобные стулья. «Здесь о клиентах неплохо заботятся», — мелькнуло у меня в голове, когда я сел.
На пустом столе стояла табличка из пластика с именем хозяйки: Нелл.
Негромкий голос позади меня произнес:
— Я могу вам помочь?
Я вежливо встал и сказал:
— Да, пожалуйста.
У нее были светлые волосы, серые глаза и свежее лицо, чуть припорошенное веснушками, но я подумал, что она старше, чем выглядит на первый взгляд, — а выглядела она на первый взгляд лет на восемнадцать.
— Я по поводу поезда, — сказал я.
— Хорошо. Вы не могли бы уложиться в пять минут? Там еще осталась уйма дел.
Она обошла свой стол, села и поглядела на лежавшую на нем гору бумаг.
— Меня зовут Тор Келси, — начал я. Она быстро подняла голову:
— Правда? Жокейский клуб сообщил нам вашу фамилию сегодня утром. Да, мы включили вас, потому что Билл Бодлер сказал, что все отменит, если мы этого не сделаем. — Ее спокойные серые глаза испытующе смотрели на меня, и, судя по их выражению, она если и не сочла, что я не заслуживаю таких хлопот, то что-то в этом роде подумала. — Все дело в вагоне-ресторане. Там только сорок восемь мест. Мы должны рассадить всех в одно и то же время, потому что представление будет разыгрываться перед едой и после еды, и два или три места займут актеры. По крайней мере должны занять, потому что для них тоже нет мест: мой начальник в последний момент продал больше билетов, чем надо, и вы на самом деле сорок девятый. — Она на секунду умолкла. — Ну, это, я думаю, наша забота, а не ваша. Мы отвели вам спальное купе, и Билл Бодлер очень просил сделать для вас все, что потребуется. Мы спросили, что может вам потребоваться, но он не знал. Очень досадно. Вы сами-то знаете, что может вам потребоваться?
— Я хотел бы знать, кто из пассажиров — актеры и какое представление они будут разыгрывать.
— Нет, этого мы сделать не можем. Это испортит вам все удовольствие.
Мы никогда ничего не говорим пассажирам.
— А Билл Бодлер вам не сказал, — спросил я, — почему он так хотел, чтобы я ехал этим поездом?
— В общем, нет. — Она слегка нахмурилась. — Я об этом толком не думала, у меня столько других дел... Он просто очень настаивал, чтобы мы вас взяли, а поскольку Жокейский клуб — наш клиент, мы делаем все, о чем клиент попросит.
— А вы сами едете этим поездом? — спросил я.
— Еду. Там должен быть кто-то от нашей компании — чтобы разбираться на месте, если что-нибудь случится.
— Вы умеете хранить секреты?
— Каждое утро перед завтраком сохраняю штук по шесть сразу.
Телефон у нее на столе негромко звякнул, она взяла трубку и стала разговаривать негромким голосом, который сливался с другими негромкими голосами, звучавшими повсюду в зале. Я понял, что здесь сознательно стараются вести себя как можно тише: иначе всем пришлось бы кричать во все горло, и невозможно было бы расслышать, что говорит собеседник.
— Да, — сказала она. — В Мимико, к десяти часам. Да, четыре дюжины.
Погрузите их в специальный вагон-ресторан. Да. Отлично. — Она положила трубку и без всякой паузы спросила меня:
— Какой секрет я должна сохранить?
— Что Жокейский клуб нанял меня, чтобы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116