«Вернусь к ужину».— Это мой младший сын, — объяснил Тремьен, ухитрившись еще издали прочитать записку, — ему пятнадцать лет. Совершенно неуправляем.В голосе его, однако, звучала снисходительность.— Э-э-э, — забросил я пробный шар, — а миссис Викерс?— Мэкки? — в голосе Тремьена послышалось недоумение.— Нет, ваша жена.— А, вот вы о ком. Она путешествует, и не скажу, что это меня хоть сколько-нибудь волнует. Мы живем вдвоем — я и Гарет, мой сын. У меня есть еще дочь, которая вышла замуж за лягушатника и сейчас живет в пригороде Парижа; у нее трое детей, иногда они приезжают сюда, чтобы перевернуть все вверх дном. Она старшая, затем идет Перкин, Гарет — младший.Все эти факты, как я заметил, он скармливал мне совершенно бесстрастно.Ничего путного из этого не выйдет, подумал я; его необходимо расшевелить, впрочем, может быть, еще рано подключать эмоции. Тремьен был явно рад, что я приехал, однако на людях он проявлял нервозность, а сейчас, когда мы остались вдвоем, — застенчивость. Казалось, что, после того как он достиг своей цели, после того как заполучил себе собственного биографа, вся его страстность, вся его убедительность, проявленные в конторе Ронни, куда-то улетучились. Сегодняшний Тремьен тянул только на половину того, что я увидел в первый раз. Приход Мэкки помог Тремьену обрести его прежнюю уверенность. Держа в руках ведерко со льдом, она бросила быстрый взгляд на свекра, как бы пытаясь угадать его настроение, определить, насколько сохранилась его терпимость, проявленная в кухне у Фионы и Гарри; затем, в некотором сомнении, она положила лед на столик с подносом для бутылок и стаканов и начала что-то смешивать. Она уже сняла свое пальто и вязаную шапочку, сейчас на ней был голубой джерсовый костюм и черные в обтяжку сапоги до колен. Ее коротко стриженные медно-рыжие волосы обрамляли точеную головку; она по-прежнему была бледна, на лице ее не было и следа косметики.Смешивала она джин с тоником, и предназначался он Тремьену. Тремьен привычно кивнул в знак благодарности.— А вам, Джон? — обратилась Мэкки ко мне.— Кофе был превосходным, — ответил я. Она слегка улыбнулась:— Да.Сказать по правде, жажда меня не мучила, я был просто голоден. Из-за того, что в доме тетки моего друга отключили воду, весь мой сегодняшний рацион, не считая кофе в доме Фионы, состоял из куска хлеба, мармелада и двух стаканов молока. Причем пакет с молоком почти превратился в ледышку. Единственное, на что я уповал, это на неизбежность возвращения Гарета, чья записка: «Вернусь к ужину» — стояла у меня перед глазами.Появился Перкин с полным стаканом какой-то бурой жидкости, напоминающей кока-колу. Он уселся в одно из кресел и вновь начал плакаться по поводу потери джипа, не понимая того, что ему следует радоваться, — еще чуть-чуть, и он вполне мог потерять свою жену.— Эта чертова железяка застрахована, — оборвал его Тремьен, — ремонтники из гаража вытащат завтра машину из канавы и скажут, подлежит ли она восстановлению. А если даже и нет, то это еще не конец света.— А как мы будем обходиться без джипа? — пробурчал Перкин.— Новый купим, — отрезал Тремьен.Такое простое решение поставило Перкина в тупик, и он замолчал, а Мэкки с благодарностью посмотрела на своего свекра. Она устроилась на диване и сняла сапоги, заметив, что они промокли от снега и у нее замерзли ноги. Мэкки принялась растирать ступни, время от времени поглядывая на мои шикарные черные штиблеты.— Эти ваши туфли предназначены для танцев, — наконец заключила она, — а не для переноски дам по скользкому льду. Я чувствую себя виноватой. Поверьте мне, это действительно так.— Переноски? — Брови Тремьена поползли вверх.— Именно. Разве я вам не говорила? Джон и Гарри несли меня на руках, как мне кажется, не меньше мили. Я помню момент аварии, затем провал в памяти, очнулась уже на подходе к городку. Смутно вспоминаю, что они меня тащили... но все как-то смазано... они сцепили кисти рук и посадили меня... я чувствовала, что не упаду... все, как во сне.Перкин вытаращил глаза вначале на нее, потом на меня.— Черт меня побери, — вырвалось у Тремьена.Я улыбнулся Мэкки, она улыбнулась мне в ответ. Перкину, судя по всему, это явно не понравилось. Следует быть более осторожным, подумал я. Меня позвали сюда не для того, чтобы мутить воду, меня наняли для работы, и только. Мое дело — сторона, все должно оставаться в том виде, в каком и было до моего приезда.Жар полыхающего камина поднял температуру в гостиной до уровня, позволившего мне наконец снять смокинг и почувствовать себя более естественно для данной обстановки.Меня продолжал мучить вопрос, как скоро можно будет, не нарушив правил хорошего тона, заговорить о еде. Если бы я не истратил последние деньги на автобусный билет, то наверняка купил бы чего-нибудь сытного, чего-нибудь вроде шоколада. Я также размышлял о том, просить ли Тремьена возместить мне стоимость этого билета.Пустые мысли. Вздор.— Садитесь, Джон, — предложил Тремьен, указывая на кресло.Я послушно сел.— Что произошло в суде? — обратился он к Мэкки. — Как было дело?— Это был просто ужас, — содрогнулась Мэкки. — Нолан выглядел таким... уязвимым. Присяжные считают его виновным, я в этом уверена. Кроме того, Гарри не захотел показать под присягой, что Льюис был пьян... — она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Будь проклята эта вечеринка.— Что сделано, то сделано, — тяжелым голосом заключил Тремьен, а я подумал, сколько же раз они высказывали друг другу эти взаимные сожаления.Тремьен взглянул на меня и обратился к Мэкки:— Ты рассказала Джону, что произошло? Она отрицательно покачала головой, тогда Тремьен меня немного просветил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106