.. Жидкость мешает дышать: кто-нибудь видел больного эмфиземой, бодро взбегающего по лестнице?Анжела Брикел была маленькой и невесомой: дунешь — и улетит.Мы же с Гарри — были мужчинами солидного телосложения, в рукопашной ни с тем ни с другим так запросто не сладишь. Почти вся конноспортивная братия видела, как я взял Нолана на захват. Поэтому-то Гарри и достался острый штырь в ногу, а не стрела в спину, и только провидение избавило его от смерти и до сих пор пока еще охраняло меня. После Гарри наступил мой черед. Ловушка опять не сработала.Повезло.И в том, что звезды по-прежнему светили над головой, тоже повезло.У меня больше не было желания увидеть лицо лучника.Внезапно на меня снизошло озарение. Несмотря на то что в груди у меня сидела сделанная его руками стрела — произведение искусства, — мне все-таки было жаль тех, кто знал и любил его: я должен буду вывести его на чистую воду. Тот, кто трижды покушался на человеческую жизнь ради решения своих личных проблем, лишен права на доверие окружающих. К убийствам привыкаешь — так, во всяком случае, мне говорили.Ночи и конца не было видно. Диск луны двигался по небосклону с чудовищной медлительностью.Шаг, еще шаг...Хватайся за ветки. Сохраняй дыхание.Полночь.Если я выберусь из этой переделки, то, боюсь, что нескоро меня снова потянет в лес. Я вернусь на теткин чердак и не буду слишком уж строг к своим героям, если им придется ползти на коленях.Совершенно непонятным образом в голове завертелись какие-то мысли о Бахромчатом, о тренировочном поле, о том, смогу ли я когда-нибудь вновь проехаться верхом, о Ронни Керзоне, о моем предполагаемом американском издателе, об отзыве Эрики Антон, но все эти реминисценции были так же далеки от моей действительности, как этот лес от Нью-Йорка.Шеллертонские сплетни. Поток массового сознания. На этот же раз... на этот раз...Я остановился.Я увидел лицо этого лучника.Дун смеялся бы надо мной со своими алиби, диаграммами, доказательствами виновности или ее противоположности, рыская в поисках отпечатков... Но ему пришлось бы иметь дело с самым изощренным умом из всех моих местных знакомых.Может, я ошибался. Но Дун все выяснит.Как черепаха, я продвигался вперед. В миле шестьдесят три тысячи триста шестьдесят дюймов. То есть примерно одна целая шесть десятых километра, или сто шестьдесят тысяч сантиметров.Но кому это может быть в данном случае интересно, кроме меня?Судя по всему, я прополз не менее восьми тысяч дюймов за час. А сколько времени я потерял отдыхая? Тем не менее я прошел шестьсот шестьдесят футов. Двести двадцать ярдов.Целый фарлонг! Блестяще. В моем состоянии фарлонг за час?! Рекордная скорость.«Мигай, мигай, моя звездочка!..»Никакому дураку не пришло бы в голову попытаться пройти по лесу целую милю со стрелой в груди. Позвольте вам представить мистера Джона Кендала, самонадеянного идиота.Поразительная самоуверенность, граничащая с легкомыслием.Час ночи.Луна сползала куда-то вниз и плясала уже над самыми верхушками деревьев, совсем неподалеку от меня.Вздор, не может такого быть. И все-таки так было. Я же видел ее.Свет. Внезапно до меня дошла ошеломляющая мысль: я видел свет. Он двигался вдоль дороги.Дорога, наконец-то дорога. Она оказалась рядом. Это был не мираж в заколдованном лесу. Все-таки я выбрался на нее. Я закричал бы от радости, если бы легким хватило кислорода.Выйдя на опушку, я бездыханно привалился к дереву, соображая, что делать дальше. Мне никак не верилось, что я наконец добрался до шоссе.Полнейшая темнота, ни одной машины. Так и стоять? Ковылять к шоссе, рискуя упасть в канаву? Попытаться остановить машину? Жутким своим видом напугать до смерти какого-нибудь мотоциклиста?Последние силы почти покинули меня. Скользя рукой по дереву, я плавно опустился на колени, опираясь головой и левым плечом о ствол. Если я все рассчитал более или менее правильно, «лендровер» должен был находиться дальше и чуть правее дороги, но попытка добраться до него была заведомо обречена на провал.Неожиданно по глазам ударил свет фар проезжавшей не так далеко от меня машины. Моя рука слабо упала в бесплодной попытке остановить автомобиль.К моему изумлению, машина начала тормозить.Противно заскрипели тормоза, автомобиль подал назад, к тому месту, где стоял я. «Лендровер». Как он мог здесь оказаться?Дверцы раскрылись. Все знакомые мне лица.Мэкки.Она бросилась ко мне, не переставая кричать:— Джон! Джон!Приблизившись, она, пораженная, замерла.— Боже милостивый!За ней поспешал Перкин: челюсть у него отвисла в безмолвном изумлении. Гарет пробормотал:— В чем дело?Увидев меня, он в ужасе опустился передо мной на колени.— Куда вы пропали? Мы обыскались вас. Да вас подстрелили! — голос его упал.Я промолчал — не было сил ответить.— Беги навстречу отцу! — приказала ему Мэкки, и он тут же рванул в темноту.— Прежде всего нужно вытащить стрелу, — сказал Перкин, пытаясь вытащить ее. Стрела в груди едва шевельнулась, однако тело мое содрогнулось, как от раскаленного железа.Я возопил... Однако с уст моих не сорвалось ни звука — это был стон души.— Не надо...Я попытался отстраниться от него, но стало только хуже. Вытянув руку, я ухватился за брюки Мэкки с такой силой, которой сам не ожидал в себе. Отчаяние придало мне силы.Надо мной склонилось ее испуганное и полное участия лицо.— Не трогайте... стрелу... — выговорил я через силу. — Не давайте ему...— Боже мой! — Она замерла от испуга. — Не прикасайся к ней, Перкин. Ты причиняешь ему жуткую боль.— Лучше ее вытащить, — упрямо заявил он. Дрожь его руки передавалась через древко стрелы моему телу и наводила на меня ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106