Ты привез его сюда, пересадил клещей на пару старых лошадей, что стояли в стойле под окнами гостиной Бенджи Ашера, и, хотя одна из них сдохла, у вас имелся целый комплект живых клещей, которых можно было по желанию Бенджи перенести на любую лошадь, если, конечно, именно ты перевозил ее на скачки.Про себя я подумал: «Интересно, а по внешнему виду можно определить, что у человека инфаркт?»— Однако клещи непредсказуемы, — продолжил я, — и в конце концов просто исчезают, так что в августе ты снова отправился во Францию, на этот раз за рулем того фургона, который сейчас водит Фил, а тогда постоянно водил ты. Но тогда тебе не повезло. Фургон отогнали прямо в сарай для технического осмотра. Крышка трубы от тряски отвинтилась. Прежде чем ты успел забрать кролика, он упал в смотровую яму и подох, а Джоггер его выбросил вместе с клещами.Снова тяжелое молчание.— Поэтому в этом году, — продолжал я, — когда ты отправился на новом шестиместном фургоне за двухлетками Майкла Уотермида, ты взял с собой кролика. Клещи прибыли живыми, и ты перенес их на старую лошадь, Петермана. Но Петермана взяла Мэриголд Инглиш, а не Бенджи Ашер, и лошадь сдохла. Так что и эти клещи пропали. И вот вскоре начинается сезон гладких скачек, а также скачки на кубок Честера и приз Данте, и все участники до сих пор здоровы. И снова ты отправляешься вместе с кроликом за жеребцом Бенджи Ашера в Милан, а на обратном пути останавливаешься в Ecurie Bonne Chance. Я готов поспорить, что в данный момент в трубе над бензобаком этого фургона сидит кролик, на котором полным-полно клещей.Молчание.— Почему ты не перенес клещей прямо на жеребца Бенджи?— Он собирался выставлять его на скачки, как нога заживет.Признание далось ему легко. Только голос охрип. Он даже не пытался защищаться.— Теперь, — снова заговорил я, — мы повезем кролика прямо в центр для престарелых, где еще находятся две лошади, предназначенные для Бенджи Ашера. Тебе на этот раз не придется забирать кролика в одиннадцать часов ночи и бить меня по голове, если я тебя за этим делом застану.— Я никогда, — закричал он, — не бил тебя по голове.— Однако ты сбросил меня в воду. Еще и сказал:«Если он от этого не заболеет, его ничем не проймешь».Казалось, Льюис уже ничему не удивлялся и только старался спасти то, что еще возможно.— Мне нужны деньги, — сказал он, — чтоб сына в колледж послать.Еще усилие, подумал я, и он все расскажет. Я спросил:— А что бы ты предпочел: везти Иркаба Алхаву на дерби и, возможно, привезти его обратно победителем, и чтобы твой фургон показывали по телевизору, или заразить его клещами и не дать ему принять участие в скачках?— Такого бы он не сделал! — воскликнул он, похоже, с неподдельным ужасом.— Он неуправляем и мерзок, — сказал я. — Так что почему бы и нет?— Нет! — Он уставился на меня, с опозданием пытаясь привести мысли в порядок. — О ком ты говоришь?— Разумеется, о Джоне Тигвуде.Льюис только закрыл глаза.— Бенджи нужен был выигрыш, тебе — деньги, а Тигвуд упивался тем, что мог помешать другим чего-то добиться. Такое куда чаще встречается, чем ты думаешь. Вредить людям для многих большое удовольствие. Выиграть при помощи жульничества. Мошенничать ради ребенка. Делать зло и разрушать для того, чтобы как-то компенсировать свой комплекс неполноценности. У каждого своя движущая сила.А у меня? Какая у меня движущая сила? Кто же способен познать самого себя?Льюис выглядел так, как будто сейчас грохнется в обморок.— Бенджи Ашер платил Джону Тигвуду? — спросил я.Льюис ответил без всякого юмора.— Он совал пачки денег в эти коробки для пожертвований, прямо при всех.Немного помолчав, я спросил:— Расскажи, что случилось в ту ночь, когда вы сбросили меня в воду?— Я не предатель, — почти простонал Льюис.— Ты свидетель, — уточнил я. — Свидетелям меньше дают.— Я не разбивал твоей машины.— Ты и Джоггера не убивал, — уточнил я. — Ты был во Франции. А что касается моей машины, то ты вполне мог это сделать.— Я не виноват. Я никогда... Это он.— Ладно, но... зачем?Льюис только посмотрел на меня глубоко провалившимися глазами.— Понимаешь, он вроде рехнулся. Все говорил, как тебе легко все достается. Почему у тебя все, говорил он, а у него ничего. Пожалуйста, говорил он, у тебя и дом, и деньги, и внешность приятная, и фирма, да и жокеем ты был отменным, и все тебя любят, а у него что? Люди не любят с ним встречаться, отворачиваются. Что бы он ни делал, тобой ему не стать. Он тебя просто ненавидел. Мне это было противно, но я боялся, как бы он на меня не набросился, если стану возражать, так что я и молчал... а у него был топор в машине...— Он что, топором меня ударил? — спросил я недоверчиво.— Нет. Монтировкой. Он сказал, у него в машине полно всяких инструментов. Когда он трахнул тебя по голове, мы засунули тебя в багажник моей машины, он побольше, чем у него, и он велел мне отвезти тебя на причал. Ты бы слышал, как он ржал!— Вы что, думали, что я умер?— Я... того... не знаю. Но ты же был живой, что-то бормотал, как в бреду, когда мы туда приехали. Я не хотел тебя убивать. Честно!— Угу.— Он сказал, мы оба повязаны. Сказал, что может устроить мне веселую жизнь. Как, мол, мне понравится, если меня выгонят с работы и я больше не смогу возить самых лучших лошадей на скачки.Льюис замолчал, видимо, осознав, что именно это и произойдет с ним в будущем.— Чертов поганец, — сказал он.— Значит, вы вернулись из Саутгемптона, — продолжил я как само собой разумеющееся, — забрали топор и разрушили мою машину, гостиную и вертолет моей сестры.— Он все это сделал. Он один. Он орал как сумасшедший и ржал. Изрубил все у тебя в гостиной. Такой сильный. Знаешь, он меня до полусмерти напугал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97