»
— Они твердят, что здесь поджог, а я спросила, почему же они только теперь так решили, а раньше у них была иная точка зрения? Оказывается, потому, что Легланд не сумел разыскать в пепле мои вещи или хотя бы их следы. И они сказали мне, что даже если я и не продала ценности, то, видимо, договорилась с грабителями, чтобы их украли, а дом сожгли в то время, пока я буду у Бетти, и дальше беседа продолжалась в том же духе. И еще спрашивали, кому я заплатила за такую работу, и еще больше меня разъярили, и, если бы мне попалось что-нибудь под руку, я бы запустила…
— Вам сейчас просто необходимо выпить джина. И без тоника.
— Я сказала им, что они должны узнать, кто это сделал, вместо того чтобы мучить беззащитную женщину… И чем больше я думала о негодяе, который обокрал меня, а потом так подло поджег дом, чтобы замести следы, тем злее я становилась! Но куда больше меня бесили эти болваны, не способные видеть дальше собственного носа!
Я слушал ее гневную исповедь и понимал, что ярость ее, конечно, неподдельная, но она явно старалась распалить себя, не давая возмущению угаснуть. Казалось, что у нее была потребность постоянно пребывать в таком состоянии.
Я спросил:
— Надеюсь, о Маннинге вы им не говорили? Пятна на ее щеках вспыхнули еще ярче.
— Я еще не свихнулась, — язвительно заметила она. — Если бы я сказала, они наверняка взяли бы под сомнение и все остальное.
— В полиции считают, — начал я осторожно, — что преступник больше всего неистовствует тогда, когда его обвиняют в том, чего он действительно не делал.
Какой-то миг мне казалось, что сейчас я сам стану мишенью ее ненависти, она уставилась на меня с гневным видом, но вдруг до нее дошло, и она уловила юмор. Складки возле рта разгладились, взгляд прояснился, и через секунду она улыбнулась.
— Да, дорогой, когда я задумываюсь, мне кажется, что вы правы… — Улыбка постепенно перешла в хихиканье. — Выпьем?
Маленькие извержения продолжались и дальше, пока мы пили джин и обедали, но вулкан уже не изливал лавы, а только тлел.
— А вы совсем не удивились, дорогой, когда я сказала, что полиция думает обо мне, — бросила она небрежно, не сводя с меня глаз. Она ждала.
— Нечто похожее произошло с моим кузеном. Слишком много совпадений. Мне бы хотелось, чтобы вы с ним встретились.
— Но зачем, дорогой?
Я все объяснил. Теперь она переживала не столько за себя, как за Дональда.
— Какой ужас! На фоне его страданий вы, пожалуй, считаете меня страшной эгоисткой!
— Я совсем так не считаю, честное слово, Мейзи. Я думаю, что вы хорошая актриса.
Она взглянула на меня дружелюбно и игриво. На миг я представил, какой она могла быть с Арчи, пока он был жив.
— Есть еще одно дело, дорогой, — сказала она как бы между прочим. — После всех последних событий и того, что было сказано, мы, пожалуй, отложим с картиной. Я уже не хочу сохранять память о руинах. Я хочу помнить дом таким, каким он был. Так вот, может, я дам вам полсотни, да и конец? Как вы думаете?
Глава 5
Мы поехали в Шропшир в «ягуаре» Мейзи, по очереди сидя за рулем. В голосе Дональда, когда мы говорили по телефону, не чувствовалось энтузиазма в связи с известием о моем приезде. Но он был слишком равнодушен ко всему, чтобы возражать.
Когда он открыл нам дверь, я был поражен. Две недели назад я покинул его и уехал домой. За это время он похудел по меньшей мере На пятнадцать фунтов и постарел на десять лет. Кожа у него приобрела какой-то синеватый оттенок, на лице заметно проступили скулы, а волосы припорошило сединой.
Тень прежнего Дональда делала над собой очевидные усилия, чтобы приветливо встретить нас.
— Заходите, — пригласил он. — Я теперь живу в столовой. Вы что-нибудь выпьете?
— Было бы чудесно, дорогой, — сразу же согласилась Мейзи.
Дональд взглянул на нее запавшими глазами и увидел толстую добродушную даму с покрытой лаком прической и в дорогом костюме. Ее внешний вид находился где-то на границе между вульгарностью и изысканностью. Может, изысканности было чуть больше.
Он подал мне знак, чтобы я разлил напитки, словно ему это было не под силу, и пригласил Мейзи сесть. В столовой произошла перестановка — сюда перенесли большой ковер, кресло из солярия и пару столиков из спален. Мы все уселись возле одного из них. Я хотел записать ответы на свои вопросы. Дональд равнодушным взглядом проследил, как я достал ручку и записную книжку.
— Дон, — обратился я к нему, — послушай, что нам расскажет Мейзи.
— Ладно.
Мейзи обошлась без лишних слов. А когда она рассказала о том, как покупала в Австралии Маннинга, Дональд даже поднял голову и перевел на меня взгляд, в котором впервые мелькнул интерес. Мейзи замолчала, а в комнате на какое-то время повисла тишина.
— Итак, — сказал я наконец, — оба вы ездили в Австралию, оба приобрели Маннинга и вскоре после возвращения оба ваших дома были ограблены.
— Удивительное совпадение, — произнес Дональд, но он имел в виду только совпадение, и ничего больше. — И вы приехали из такой дали только для того, чтобы рассказать о нем?
— Я хотел проведать тебя.
— О, со мной все в порядке. Очень мило с твоей стороны, Чарльз. Все хорошо…
Даже Мейзи, которая совсем не знала Дона, видела, что не все хорошо.
— Где ты купил свою картину, Дон? Ты помнишь адрес?
— Кажется… да, в Мельбурне. В отеле «Хилтон». Напротив крикетной площадки.
Я засомневался. Хотя в отелях действительно часто продают картины местных художников, Маннинг там редкость.
— Нас встретил парень, — добавил он, — занес картину в номер. Из галереи, где мы увидели ее впервые.
— Какой галереи?
Он с трудом вспомнил:
— Изобразительных искусств, кажется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63