Большинство давало жокею чуть больше десяти процентов от выигрыша, который они получили, поставив на свою лошадь.
Ставка могла быть маленькой на небольших соревнованиях и очень большой на национальных. Некоторые владельцы были исключительно щедрыми, и совсем мало было невероятно скупых. Жокеи всегда рассказывали друг другу, от какого владельца чего можно ожидать!
В апреле 1957 года в этом деле произошли революционные изменения. На соревнованиях за Золотой кубок впервые профессионалам, занявшим первые три места, вручили очень большую премию. С этого же года победителей еще в нескольких стипль-чезах стали награждать сигаретами, хлыстиками, ценными подарками, а в Вустере — знаменитыми кофейными сервизами местного производства.
Но все же по собственному опыту знаю, что шаткие финансовые перспективы не мешали молодым людям выбирать профессию жокея стипль-чеза и, надеюсь, никогда не будут мешать.
Для меня несомненно, что участие в скачках — это наслаждение, а не финансовый расчет, потому что любители так же преданы своему делу, как и профессионалы, участвуют в тех же самых скачках и на тех же самых условиях, только не получают вознаграждения. Кроме того, есть примерно сто пятьдесят соревнований только для любителей.
Правда, одно время стюарды ввели строгости, и, если любитель работал с многими лошадьми и участвовал почти во всех скачках, они вызывали его, как это было со мной, и ставили перед выбором: или переходить в профессионалы, или участвовать только в соревнованиях любителей.
Этти Корбет, сын лорда Раулона, начальника шотландской гвардии, много лет участвовал во всех стипль-чезах как любитель и считался одним из лучших жокеев. Он решил не дожидаться ультиматума и перейти в профессионалы. В первый день своей профессиональной карьеры он пришел в раздевалку, чтобы надеть форму со своими собственными цветами (ему предстояло работать со своей лошадью). Туда же пришел переодеться и его друг, который оставался любителем.
— Что вы себе позволяете, такие-растакие любители, — сказал Этти негодующим тоном, приводя главный аргумент стюардов, — захватили всех лошадей и отнимаете у нас, бедных профессионалов, хлеб.
Впоследствии правила снова изменились. Любители могли участвовать во всех соревнованиях и оставаться «мистерами» (к профессионалам обращение «мистер» не употребляется), но владельцы, нанимающие их больше чем для семидесяти скачек, обязаны передавать гонорар, полагавшийся бы профессионалу, в фонд помощи жокеям, пострадавшим от травмы. И теперь любители могут, не боясь упреков, на равных с профессионалами наслаждаться скачками.
Помню, в один из редких дней, когда я появлялся в школе, меня попросили написать сочинение на тему «День из жизни кролика». Чувства кролика мне сегодня так же неизвестны, как и тогда. Но сегодня я, пожалуй, могу рискнуть написать «День из жизни жокея стипль-чеза», странного создания, нарушающего законы природы: летом погруженного в зимнюю спячку, а зимой возвращающегося к жизни.
В дни молодости, едва забрезжит рассвет, я вскакивал с постели, считая утро лучшим временем жизни. Оно и вправду было прекрасным. А сейчас, с заспанными глазами, дрожа от холода, неверными пальцами я натягиваю брюки для верховой езды и шесть свитеров. Но когда восходит солнце и разгоняет туман, я по-прежнему радуюсь, что могу видеть эту картину.
Закутавшись до ресниц в шарф, я веду свой «Лендровер» по Беркширским холмам и там останавливаюсь, поджидая, когда длинная вереница лошадей поднимется ко мне из долины. Холмы великолепны в любую погоду, но в зимний день, когда их темные макушки уходят к горизонту, а пронзительный ветер завывает тонким высоким голосом, они напоминают картину сотворения мира.
Риджуэй, древняя дорога доисторического человека, тянется по вершинам холмов, там и сегодня легко найти участки, где нет следов цивилизации. Стоишь и удивляешься силе духа людей железного века (начало первого тысячелетия до нашей эры), которые жили здесь и путешествовали по этим холмам, потому что долины поросли непроходимыми лесами, полными диких зверей, а у них не было «винчестеров», чтобы защитить свое существование, и их не ждали бекон, яйца и горячий кофе в теплой комнате не дальше чем в двух милях.
Лошади поднимаются на вершину холма и, пока тренер объясняет программу утренней тренировки, стоят неподвижно, и облачка пара вылетают из их ноздрей. Затем одна группа переходит на рысь или галоп, каждая лошадь сама выбирает темп движения в зависимости от состояния, в каком она пришла на тренировку, остальные спокойно ходят по кругу, сохраняя тепло, в ожидании, когда придет их очередь прыгать через учебные барьеры.
Учить лошадей прыгать — одна из самых важных сторон работы жокея. И здесь нельзя спешить или сокращать программу. Домашние тренировки помогают молодым скакунам привыкнуть к препятствиям на своем пути и не паниковать, когда барьеры вырастают перед ними в нервной обстановке скачек. Здесь тот же принцип, что и при бесконечной муштровке солдат: в пылу боя они будут инстинктивно действовать так, как их научили, потому что в бою некогда спокойно и логически обдумывать свои поступки.
Старым лошадям тренировки иногда помогают избавиться от ошибок, но часто лошадь держится за свои привычки, и если ей разрешали сворачивать в сторону от препятствия, когда она начинала участвовать в скачках, эта привычка может остаться у нее навсегда. Иногда видишь двенадцатилетних скакунов, которые участвуют в стипль-чезах новичков и с грохотом проносятся мимо препятствия.
Если у меня есть возможность школить лошадь с самого начала, мне нравится ласково и постепенно приучать ее прыгать через бревна и маленькие заборы, пока она сама не найдет такое место и расстояние от барьера, откуда ей удобнее всего преодолевать его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60