На другой странице напиши мне общий обзор, например: «Коробка I, книги, биографии владельцев и тренеров». Понятно?
– Да.
– Перетряси все книги на случай, если что-то вложено внутрь, но ничего не выбрасывай, даже если это будет какая-нибудь ерунда.
– Хорошо. – Она, кажется, была в замешательстве, но я не стал пояснять свои слова.
– Закажи ленч в номер, – сказал я. – Не оставляй никаких бумаг или книг на виду, когда придет официант. Понятно?
– Да, но почему?
– Просто делай работу, Люси. Вот ключ от комнаты. – Я дал ей ключ. – Если будешь выходить, запирай дверь. Когда вернусь, я приведу Нэша Рурка на пару стаканов чего-нибудь.
Ее синие глаза расширились. Люси была не глупа. Она оглядела коробки и начала с той, которую я пронумеровал.
Я вернулся к работе, шофер и телохранитель внушали мне меньше уверенности, нежели дельта-гипс. Мы провели все утро на конном дворе; Нэш терпеливо (как по роли, так и по жизни) разбирался с актерами, игравшими полицейских.
Чтобы правильно показать изначальные сомнения полицейских, нам пришлось провозиться целую вечность.
– Я не хочу, чтобы эти полицейские выглядели неповоротливыми, – настаивал я, но вскоре пришел к выводу, что неповоротливыми были актеры. У меня не было возможности подыскивать хороших исполнителей на незначительные роли; фокус заключался в том, чтобы заставить самого тупого пуделя прыгать через обруч.
Монкрифф безостановочно ругался. Нэш в любой сцене мог точно повернуться и попасть как раз в полосу света, но он, как я напомнил разъяренному главному оператору, был назван суперзвездой не только за красивые глаза.
Беспорядок не уменьшился даже с появлением настоящей полиции, желавшей узнать, почему свежие отпечатки моих пальцев обнаружены в доме Доротеи. Мы могли бы ради смеха снять их, но никто не был расположен шутить. Я доказал, что у меня есть алиби на время смерти Пола, когда бы эта смерть ни наступила (когда именно, они не хотели или не могли сказать), но этот перерыв съел все время моего ленча.
Вернувшись к работе, мы добрались наконец до сцены появления Сиббера (в машине) и его рассказа о своих подозрениях полиции (киношной). Сиббер был хорошим профессионалом, но имел склонность отпускать неуместные сальные шуточки и зря тратить время. Он то и дело повторял «прошу прощения» без малейшего намека на раскаяние.
Я угрюмо старался сохранять спокойствие и дважды выходил подышать свежим воздухом, чувствуя боль в треснувшем ребре, пока операторы Монкриффа перезаряжали камеры для восьмого дубля простенькой сценки. Я позвонил в гараж Ригли и спросил, нельзя ли позвать к телефону Билла Робинсона. Я поговорил с Биллом, поблагодарил за бережную доставку второй половины коробок и попросил его открыть свой домашний гараж и вынести части мотоцикла на дорожку к дому.
– Мы решили снять вашу часть города после наступления темноты, – сказал я. – Ты сможешь уделить нам вечер? А твой большой мотоцикл будет у дома?
«Класс, улет, да, прикол, провалиться», – отвечал он.
Усталый и немного удрученный, в пять тридцать вечера я объявил перерыв и пригласил Нэша в свой номер в отеле на пару стаканов чего-нибудь крепкого.
– С удовольствием, – легко согласился он и в номере поприветствовал Люси достаточно тепло, чтобы вновь заставить ее язык путаться в самых простых словах.
– Как у тебя дела? – спросил я ее, наскоро объяснив Нэшу ее задачу.
Она извинилась за то, что дело движется медленно и она закончила возиться только с пятью коробками. Она только что обнаружила в одной из коробок несколько газетных вырезок касательно смерти Сони. Было ли это важно? Коробка шестая, сказала она. Она еще не до конца разобралась в ней.
– Чудесно, – сказал я. – Ты придешь завтра снова? Ты собираешься на ночь уезжать домой? Или, быть может, остановишься у своего дяди Ридли?
Она состроила гримаску.
– Не у него. На самом деле, – она заметно покраснела, – я остановилась в этом отеле. Здесь была свободная комната, и папа разрешил. Я надеюсь, все в порядке?
– Великолепно, – сдержанно сказал я, зная, что энтузиазм может отпугнуть ее. – Как насчет послезавтрашнего дня – воскресенья?
– Я могу остаться до окончания работы, – ответила она. – Папа сказал, что так будет лучше.
– У тебя хороший папа, – улыбнулся Нэш.
– Ему ужасно интересно, – сказала Люси и после паузы добавила: – А на самом деле очень странно, мистер Рурк, представлять вас как моего папу.
Нэш улыбнулся, и у его глаз появились морщинки. Несмотря на беременность жены, он вообще не был похож на отца и уж тем более на отца Люси.
Мы наскоро выпили вместе и разошлись. Нэш, уходя, зевнул и сообщил, что этот рабовладелец, Томас Лайон, хочет заставить его поработать еще пару часов. Люси, не собираясь спорить с этим, распрощалась с нами в то же самое время. Она сказала мне, что остановилась в отеле только ради удобства, и ничего более.
Когда она ушла, я просмотрел общий список содержимого коробок. Поскольку во время перемещений они все перемешались, а Люси методично начала работу с одного конца, шесть уже обработанных коробок хранили в себе довольно пестрый набор.
Коробка I. Формуляры. Равнинные скачки.
Коробка П. Биографии, тренеры, владельцы и жокеи.
Коробка III. Формуляры. Национальные Охотничьи скачки.
Коробка IV. Еженедельные колонки, «Скаковая газета».
Коробка V. Книги, ежегодники, история скачек.
Я встал на колени, открыл коробку III с формулярами Национальных Охотничьих и обнаружил, что по счастливой случайности в ней хранились записи тех двух лет, когда я участвовал в скачках.
Формуляр британских скачек, который составляется в течение всего сезона путем еженедельного вложения отдельных листов в мягкую кожаную обложку, содержит сведения о каждом отдельном заезде, кличках лошадей, тренерах, жокеях, несомом весе, возрасте и поле каждой лошади, а также полное описание ее действий от старта до финиша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97