– Ну… я не имел этого в виду.
– Тогда еще хуже.
– Да… но… вы исказили мою книгу. Как автор я имею моральное право… – Оттенок торжества, сопровождавший эти последние слова, заставил меня говорить более жестко, чем я мог бы, если бы он проявил хоть малейшее раскаяние.
Теряя терпение, я процедил сквозь зубы:
– Автор имеет право возражать против грубых исправлений, внесенных в его сценарий. Часто автор сценария использует его и убирает свое имя из титров, если уж фильм так ненавистен ему. Но в вашем случае, Говард, вам отдельно платят конкретно за ваше имя, и, таким образом, вы этим правом воспользоваться не можете.
Он спросил ошеломленно:
– Откуда вы знаете?
– Я просмотрел ваш контракт. Я должен был знать, какое место занимает каждый из нас.
– Когда?– вопросил он. – Когда вы сделали это?
– Перед тем как подписал собственный контракт.
– Вы хотите сказать… несколько недель назад?
– Три месяца или больше.
Судя по виду, он был сбит с толку.
– Но… что же мне делать?
– Молиться, – сухо ответил я. – Но для начала вы можете сказать, с кем вы говорили. Вы можете сказать, каким образом вышли на корреспондента «Барабанного боя»? С кем вы болтали?
– Но я… – Казалось, он вот-вот заплачет. – Я этого не делал. Я хочу сказать, я не рассказывал «Барабанному бою». Я не говорил им.
– Тогда кому?
– Ну, просто другу.
– Другу? А друг рассказал «Барабанному бою»? Он жалобно промычал:
– Полагаю, да. Все это время мы стояли в вестибюле, вокруг шло своим чередом утро понедельника. Я жестом предложил ему пройти в холл и найти пару и бодных кресел.
– Я хочу кофе, – сказал он, оглядываясь в поисках официанта.
– Выпьете позже, у меня нет времени. С кем вы беседовали?
– Я не думаю, что должен говорить это. Мне хотелось взять его и хорошенько встряхнуть.
– Говард, я брошу вас на растерзание волкам с киностудии. И, помимо того, я лично подам на вас в суд за клевету.
– Она сказала, что вопросы – это не клевета.
– Кто бы она ни была, по крайней мере, она наполовину не права. Я не собираюсь тратить время и силы, судясь с вами, Говард, но если вы, быстренько не ответите на кое-какие вопросы, то с завтрашней почтой получите повестку в суд. – Я перевел дыхание. – Итак, кто она?
После долгой паузы – я надеялся, что за это время он поймет, каково его реальное положение, – он сказал:
– Элисон Висборо.
– Кто?
– Элисон Вис…
– Да-да, – перебил я. – Я думал, ее зовут Одри.
– Это ее мать.
Я помотал головой, чтобы прочистить мозги, чувствуя, что моя способность здраво мыслить осталась на Хэпписбургском побережье.
– Давайте по порядку, – сказал я. – Вы изложили свои жалобы Элисон Висборо, чья мать – Одри Висборо, вдова покойного Руперта Висборо, в вашей книге названного Сиббером. Верно?
Он кивнул с несчастным видом.
– И, – продолжал я, – когда вы прочитали некролог о Руперте Висборо и нашли в нем идею для своей книги, вы не отправились навестить Джексона Уэллса, чья жена была найдена повешенной, а решили повидаться с сестрой умершей женщины, то есть с Одри Висборо.
– Ну… если вы так считаете.
– Да или нет?
– Да.
– И это именно она сказала вам, что у ее сестры были призрачные любовники?
– Э…
– Говард!
– Видите ли, – ответствовал он с новой вспышкой негодования, – я не должен отвечать на все эти вопросы.
– Почему?
– Им это не понравится.
– Вы хотите сказать – Одри и Элисон? Он кивнул.
– И Родди.
– Кто такой Родди?
– Брат Элисон.
Боже, дай мне силы, подумал я и сказал:
– Это верно? Руперт Висборо женился на Одри, у них была дочь Элисон и сын Родди?
– Я не понимаю, почему для вас это звучит так дико.
– Но вы не вывели детей в своей книге.
– Они не дети, – возразил Говард. – Они мои сверстники.
Говарду было сорок пять лет. Я спросил:
– Почему она поместила ваши жалобы в «Барабанном бое»? И каким образом?
Внезапно он пошел на попятную:
– Я не знал, что она собирается сделать это. Я не просил ее об этом. Если хотите знать, я был потрясен, прочитав газету. Я не подозревал, что сказанное мною будет опубликовано в таком виде.
– Вы говорили с ней с тех пор? Он произнес, защищаясь:
– Она думала, что помогает мне.
– Дерьмо, – высказался я.
Он оскорбился и выскочил вон, направив стопы в широкий мир. Я поднялся в номер и обнаружил, что на моем автоответчике мигает огонек. Послание гласило, что О'Хара будет рад моему появлению в его номере.
Я прошел по застланным ковровыми дорожками коридорам.
– Ты знаешь, – сказал О'Хара, отворяя дверь на мой стук, – что Говард вернулся?
Мы обсудили поведение Говарда. О'Хара не скупился на эпитеты.
– Говард сказал мне, – промолвил я, с половинным успехом воздвигая запруду потоку этих эпитетов, – что он обратил свои стенания к подруге, которая немедленно передала их в «Барабанный бой», но без его ведома.
– Что?
Я рассказал О'Харе о Висборо.
Он повторил, не веря:
– Одри, Элисон и Родди?
– И Бог знает кто еще.
– Говард, – тяжело выговорил он, – соскочил с катушек.
– Он наивен. Что не делает его плохим писателем.
О'Хара сумрачно согласился:
– Призрачные любовники – это наивно. – Он обдумал положение вещей. – Я снова должен обсудить его нарушение контракта с боссами. Я полагаю, ты никогда не встречался с этой злосчастной Элисон?
Я покачал головой.
– Кто-то должен просветить ее.
– Хм… – Я сделал паузу. – Ты?
О'Хара уклонился от такой чести.
– А ты сам не желаешь приятно провести время?
– О нет, – запротестовал я. – Мы же знаем, какого она мнения обо мне.
– Неважно, – улыбнулся О'Хара, – при желании ты можешь приманить даже птиц с деревьев.
– Я не знаю, где она живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97