Много лет назад по всему периметру острова Ата приказала построить сторожевые башни, но в процессе реализации проекта император заставил ее отказаться от этого замысла. Однако двенадцать башен Сута, как их называли, на тот момент были уже построены, и теперь с каждой из них открывался обзор определенного сектора океана. Ни один корабль не мог приблизиться к острову, ибо эти молчаливые стражи бессменно несли свой дозор. Таким образом, Ата сделала свою вотчину настоящей твердыней, в то время как Туман просто украшал порт. Я за двадцать минут облетел вокруг острова – от Январской до Декабрьской башни, – слушая плеск волн и вдыхая запах горящего каменного угля. Когда на Июльской башне зажглись приветственные огни, я резко снизился и опустился на крытую красной черепицей крышу. С конька на карниз, а потом в открытое окно – и я уже внутри, по привычке ожидая оказаться среди огромного количества слуг и моряков, которые, сбиваясь с ног, спешили выполнить распоряжения Аты.

Мне сразу бросилось в глаза, что огромный зал практически пуст. В Суте остался только военный гарнизон. По всему Травяному острову гасили огни, сундуки закрывали на ключ, запирали двери на засовы. В воздухе пугающе пахло концом; Ата оставила на острове только своих воинов. Не двигаясь, я ждал у окна и смотрел на последних оставшихся здесь мирных жителей. Это были Сиан и ее няня. Ата вздохнула и опустилась на стул, стоявший возле стола, на котором горела единственная свеча. Мне показалось, что жена Морехода вдруг в одночасье постарела. Кровоподтеки на ее лице стали желто-коричневого цвета, как опавшие листья. Волосы, напоминавшие белый шелковый платок, выглядели очень светлыми на фоне брон-зово-загорелой кожи. Она сидела скрестив длинные ноги, затянутые в синие кожаные штаны. Подвернутые рукава ее голубого жилета были украшены перьями – синими и цвета слоновой кости. Рубаха натянулась на широких, приятно округлых плечах, а на руках рельефно выступали мускулы. Она смотрела в никуда.
Я перевел взгляд на няню Сиан, которая сидела на полу и пыталась привлечь внимание своей маленькой подопечной, безучастно глядевшей в окно, какой-то уродливой куклой. Я всегда представлял себе нянь как строгих старух, однако эта была стройной и довольно молодой – очень, кстати, привлекательной.
Ата вздохнула и откинулась назад на жесткую спинку стула. Над ее ремнем появилась небольшая жировая складка. Полнота сгладила некогда острую линию ее скул, а свет свечи еще больше подчеркнул черные круги под глазами. В остальном ее тело по-прежнему напоминало только что выкованную шпагу. Она могла бы с легкостью одолеть меня в честном поединке на мечах.
– Знаешь, Комета, – проговорила она, – я вообще не могу понять тебя.
Я ждал. Молчание – мой излюбленный способ защиты, ибо рожденные ползать тонут в тишине – для них она совершенно невыносима. Для того чтобы ее разрушить, они нередко говорят больше, чем стоило бы.
– Я имею в виду – зачем ты здесь?
Влезаю в долги.
– Ожидаю приказа моей госпожи.
– Не держи меня за дуру! Ты просто желаешь полюбоваться представлением. В таком случае, я клянусь тебе, здесь будет на что посмотреть. – Она встала и мимо Сиан подошла к окну, а потом вернулась обратно. – Я собрала все силы, которые есть в моем распоряжении, – продолжила она, расхаживая взад-вперед. – Я сейчас делаю то, на что должна была решиться еще пятьсот лет назад. Для этого я и была рождена! Но нет – каждый раз я думала, что я заблуждаюсь, а он прав, и в моменты сомнений я следовала за ним. Теперь все изменится! Мой недалекий муж ждет указаний из Рейчизуотера, а Станиэль из-за своей трусости ведет Авию к гибели! Мне еще тогда нужно было вызвать Волнореза на состязание, и я сделала это, но потом влюбилась. Вышла за него замуж и прожила в браке пятьсот лет. Пятьсот чертовых лет! Кровь и песок! Прости, Сиан. Иди ко мне, дитя. Я думала, что войти в Круг в результате брака столь же достойно и правильно, как и после победы в состязании. Но это, как выяснилось, не так. Волнорез присваивал себе мои достижения, а у меня не хватало смелости даже возмутиться! Эти каравеллы все еще ходят под флагом Авии. Все! Хватит! Отныне на кораблях Замка знамен не будет. На моем флагмане не будет герба. Я прибью его яйца к мачте! – Ата сделала паузу. – Риданнец, ты был бы полезен мне, однако я не знаю, как обращаться с тобой. Ты слишком умен, черт тебя раздери. Никакой верности.
Я уселся на подоконник и закинул ногу на ногу. Позади меня по обточенным морем валунам застучал каплями мелкий дождь.
– Я – чтобы тебе было известно – полностью за независимость. Ты говоришь, тебе потребовалось пятьсот лет на понимание того, что я осознал в пять. Правда, потом мне пришлось пройти через такое, что тебе не привиделось бы даже в кошмарном сне.
– Да неужели?
– Да.
Она присела за стол, скрипя своим кожаным одеянием, и цепь, на которой висел меч, звякнула о рукоять. Открыв ящик стола, она вынула оттуда пачку банкнот, перевязанных лентой.
– Ты верен деньгам? – Она сняла ленту и передала ее Сиан, чтобы девочка украсила свою прическу. Стопка купюр была тут же пересчитана и разделена пополам. – Это все, что у меня осталось, – заявила она. Я, естественно, ей не поверил. – Возьми двести фунтов. Они тебе пригодятся, когда ты в следующий раз окажешься в Хасилите.
– Ата, я не прошу денег.
– Я слышала, что тебе нужен каждый пенни, который ты только можешь получить.
Я взял у нее пачку помятых серых купюр, еще раз пересчитал и сунул в карман потертой куртки.
– Туман – Мореход Замка, и твоя обязанность – выполнять его просьбы, независимо от того, сколько я тебе заплачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128