Льешо обратился к Бикси, который отреагировал холодно. Когда златовласый парень повел юношу сквозь прачечную, все больше удаляясь от центральной тренировочной арены, где занимались бывалые гладиаторы, он заподозрил, что Бикси хочет сыграть над ним очередную шутку. Но парень продолжал идти, и вскоре они очутились в закутке, где их ждали остальные новички.
Юношу кивком поприветствовал Радий, член группы учеников, с которыми он жил.
– Это Пей, – представил Радий товарища. – До того как мастер увидел, как Пей дерется в бараке, тот был гуртовщиком.
При детальном рассмотрении мужчина выглядел ужасающе: почти такой же огромный, как мастер Ден, но с плотным, покрытым шрамами телом. Льешо никогда не видел драк в бараке: искатели жемчуга разрешали споры иначе, да и мастер Марко содрал бы кожу с дерзнувшего биться с гладиатором в целях улаживания собственных конфликтов. Ходил слух, что некоторые рабовладельцы держали пари на своих гладиаторов в смертельных схватках. Бывший гуртовщик ответил на любопытный взгляд Льешо сердитым взором, в котором не было ни угрозы, ни пощады. Юноша понял, что иного приветствия ожидать нет смысла.
Хотя Радий и Пей ничего пока не знали о мастерстве гладиаторского боя, оба они были взрослыми мужчинами, и мастер Ден поставил их в напарники, остались Бикси и Льешо. Поднимаясь из грязи в тысячный раз в тот день, Льешо благодарил судьбу, что никто, кроме маленькой группы новичков, не видел его неуклюжесть, и молился, чтобы другим не пришлось терпеть бесконечные поражения от ярого противника.
Ден не ругал его за промашки, а терпеливо повторял указания. Он учил сноровке посредством изящества и простоты движений: поставил руку Льешо в нужное положение, поправил его колено и одобрительно кивнул, добившись правильной стойки. Затем продемонстрировал, как преобразить простые удары, чтобы вызывать восхищение публики, не причиняя при этом фактической боли противнику. Льешо сразу же ухватил эту идею, а Бикси, казалось, был твердо убежден в смертоносной цели тренировки. Поскольку сноровка напарника Льешо была куда лучше, юноша понял, что послеобеденное время ему предстоит проводить с лицом в грязи и заломленными за спину руками.
Расстановка сил на тренировках рукопашного боя не менялась целую неделю. Затем утром, во время молитвенных занятий, случилось невероятное. Под пристальным взором Дена Льешо выполнял фигуру «струящейся воды» и вдруг резко остановился. Его тело пыталось сделать два разных движения одновременно, реализация этого замысла парализовала юношу на середине упражнения.
Ден увидел, как мускулы лица Льешо расслабились в ранее не появлявшейся на его губах улыбке, и юноша понял: молитвенные фигуры и рукопашный бой – составляющие одного целого, они идут от одного начала, имеют ту же сущность, но ведут к двум разным результатам – миру и войне. Ему стало ясно, почему он запнулся в движении: он дошел до того момента в фигуре, когда нужно выбрать, по какому пути следовать. Теперь Льешо знал свою дорогу. Он с уверенностью закончил утренние молитвы, а после обеда в тени засушливой арены в первый раз положил Бикси на лопатки. В знак превосходства он угрожающе поднес ладонь ребром к горлу врага, но затем перешел на тактику непричинения вреда. На следующее утро, когда Льешо ставил на место ведро и швабру, пришел Бикси и сообщил, что Якс зовет его в оружейную комнату. Наконец он станет гладиатором!
Льешо знал дорогу, но Бикси настоял на том, чтобы проводить его, потому что так ему поручено.
– Удачи, – промямлил златовласый парень у дверей и быстрым темпом, чуть ли не бегом, направился к бараку.
Спешит разболтать всем, решил Льешо и вошел внутрь.
Оружейная комната была длинной и узкой, с истоптанным грязным полом и одним столом вдоль него. На полках лежали пики, дубинки и трезубцы, тонкие копья со сверкающими наконечниками и копья потолще, с крюком на конце. На столе ожидали боя самые разнообразные мечи, ножи, молоты, топоры, сети, кнуты и цепи. Мастер Якс стоял неестественно прямо у двери, ведущей в кузницу и ремонтную мастерскую, откуда раздавались звонкие удары молота о бронзу и железо. Льешо не видел его с первого дня в лагере, сейчас мастер выглядел более ужасающе и мрачно, чем тогда, хотя судить о его нервном состоянии можно было только по судорожным напряжениям мышц под татуировками плеч. Когда Льешо поклонился, Якс повернулся к двери и громко постучал.
Сначала оттуда появился Ден. Он встал справа от косяка. За ним вышла женщина. На ней была простая одежда, какую носили служанки, а сверху накинут плащ с широкими рукавами до локтей. Льешо решил, что это маскировка, так как она держалось с высокомерной уверенностью, вызывая почтение, которое учители не оказали бы молодой особе низкого происхождения. Подвижные черты лица Дена застыли в холодной маске, и это подсказало Льешо, что присутствие этой женщины сильно взволновало его. Юноша тоже чувствовал себя не по себе.
– Вы, должно быть, богиня? – спросил он и разозлился на собственную тупость: как можно привлекать к себе внимание глупым вопросом, представляющим его как необразованного дурака или же фибина, воспитанного в центре религиозной культуры.
Мальчики-рабы не имеют представления ни о воротах рая, ни о богах и богинях, проходивших через них, посещая землю.
– Дерзкий мальчик, – сказала она мастеру Дену и обратила задумчивые темные глаза на Льешо, и он увидел в них не годы, а историю и глубокие-глубокие вневременные знания.
Женщина повернулась к Яксу и притронулась к самой искусной татуировке на его плече, будто напоминая о каком-то секрете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131