– Не все проспали весь путь, и им не терпится добраться до постели.
Льешо пошел дальше, хоть его и не утешил ответ.
– Где Хабиба и мастер Марко? – поинтересовался Льешо, решив, что у посла есть поблизости собственный дом, а вот на Марко наткнуться в коридоре вполне возможно.
– Их повели в другое крыло дворца, в комнаты для официальных гостей, – сообщил ему мастер Ден. – Они не знают, где мы, и переход к нашим опочивальням перекрыт.
Мастер Ден явно знал расположение залов дворца и, следовательно, имел некое отношение к королевской семье. Почему же его не послали с остальными? Стирщик, который, если верить послу, когда-то был генералом императора, словно прочел его мысли.
– Официальные комнаты предназначены для тех, кто предъявляет какое-либо требование или просьбу императору. Пока он не примет решение относительно тебя, лучше оставаться просто гостем. За тобой, конечно же, будут наблюдать, – усмехнулся мастер Ден. – Если держать тебя близко к мастеру Марко, у того могут сдать нервы.
Юноше не хотелось, чтобы надзиратель вышел из себя. Мастер Марко был ужасен, даже когда считал, что власть в его руках. Узкий проход привел к двери, и слуга отпер ее огромным железным ключом, громко проскрипевшим, поворачиваясь в замке. Он широко распахнул дверь и пригласил их в залу с роскошным убранством, освещенную несметным множеством фонарей с золотистыми стеклами. Кремовый свет, мерцающий сквозь узор, ослепил Льешо, и он заморгал, смахивая слезу, пока зрение не приспособилось к сиянию.
Мастер Ден зашел внутрь, и слуга закрыл за ними тяжелую, покрытую красным лаком дверь с еще одним нетерпеливым жестом, просящим поспешить. Он провел их вперед до алькова с двумя застывшими имперскими стражниками. Его окаймляла панель с искусно вырезанными диковинными животными. Слуга нажал на выступающую голову дракона, и позолоченная панель отступила, открывая их взору комнату больше и богаче, чем спальня Чин-ши на Жемчужном острове.
Слуга еще раз молча пригласил Льешо войти. Предоставив юношу самому себе, он глубоко поклонился и задвинул панель. Льешо услышал, как две пары ног прошли чуть дальше, и еще одна дверь впустила гостя. По крайней мере мастер Ден рядом.
Оставшись один, Льешо оказался перед небольшим выбором занятий: можно или поразмышлять, или разведать место. Решающую роль сыграл мочевой пузырь: разведать. Быстренько. Он шмыгнул меж лакированных шкафчиков и высоких сундуков, проигнорировав кровать, такую огромную, что могла бы вместить всю его команду. Комната была обшита драпом, шелковые занавески скрывали окна из промасленной бумаги. Некоторые из панелей должны куда-то вести: он ведь вошел через одну из них, которая теперь слилась с яркой позолотой и резьбой настолько, что он не мог найти выхода. Когда Льешо отчаялся, что ему вообще удастся найти хоть какую-нибудь дверь, он разгадал секрет движущихся панелей.
Успокоившись после посещения маленькой квадратной комнатки, он начал более детальный обход. Помимо панели, через которую он сюда попал, и двери, которую использовал по нужде, Льешо нашел еще один проход, запертый на замок и засов с другой стороны. Он заметил, что загадочная дверь не имела внутренней защелки, и отсутствие личных стражников вдруг навело на дурные мысли. Наемные убийцы могут в любой момент проникнуть через эту дверь и убить его спящего. Как же хорошо, что он не устал.
При втором осмотре опочивальни Льешо заглянул в шкафы и сундуки, нашел там фибскую и шанскую одежду – вся соответствовала его размеру. Вывешенные на фоне изящного убранства дворцовой спальни, его вещи красовались на полках шкафчиков. С заботой поставленные, словно реликвии в раке, покоились древнее копье и нефритовая чашка, которые ему дала ее светлость. Коснувшись их, юноша почувствовал, как мурашки поползли по спине. Кто-то сильно постарался, чтобы ему было удобно, даже выбрал вещи, которые ему особенно дороги и значимы. Если б его хотели в ближайшем будущем убить, вряд ли проявили бы такую заботу. Хороший знак.
Даже при дневном свете он не смог бы увидеть, что находится за окнами. Льешо прервал исследование опочивальни, пораженный абсолютной тишиной. Он не слышал ни отзвука жизни самого большого и величественного города империи. Такое отличие от шумов дворца его отца пронзило сердце юноши словно ножом.
Самой темной ночью Кунгол гудел: усталые верблюды и блеющие ягнята, пьяные гуртовщики, скандалившие на улице, – пульс города бился, как у любого живого создания, и по ритмичному биению король судил о его здоровье. Откуда императору что-либо знать о своем государстве, когда он даже не слышит криков в ночи? Почему Хабиба и мастер Ден думают, что он проявит великодушие и поможет сверженному принцу покоренной страны, находящейся в тысяче ли на запад, если он даже не замечает жизни за несколько шагов от его небесного трона? Здесь ему не получить поддержки.
Льешо лег на постель, решив на рассвете что-либо самостоятельно предпринять.
Постель оказалась слишком удобной для человека, постоянно находящегося в пути. Несмотря на нежелание, Льешо уснул и тотчас проснулся от запаха завтрака. Шустрый слуга налил ему чай и, задумчиво нахмурившись, открыл лакированный сундук. Когда Льешо вернулся, облегчившись, он обнаружил расшитый костюм для императорского приема. Юноша недовольно окинул его взглядом: слишком замысловатый покрой, чтобы одеться самому, и слишком неудобный, чтобы проявить хоть желание его натянуть. Слуга уже ушел, поэтому Льешо решил не думать об одежде и обратил свое внимание на завтрак.
Юноша наслаждался пирогом с корицей, орехами и медом, когда в дверь постучал и без приглашения вошел человек с медальоном, по которому можно было догадаться, что это чиновник, ведущий протокол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131