Учится он только таким образом. А империя для досточтимого Шу – та же стена, только гораздо выше и шире. Так что сюда его привел вовсе не ты, мальчик, а дурацкое понятие о том, что значит быть императором, которое он к тому же пытается воплотить в жизнь не головой, а кулаками. Госпожа Сьен Ма не слишком довольна всеми нами, но, по-моему, она не случайно позволила Шу тронуться умом. Ведь он познал и возбуждение битвы, и горечь потери собственного войска – однако ничто не заставило его, подобно тебе, задуматься и не наложило ни малейшего отпечатка на дальнейшие действия.
– А как же ташеки? – Льешо знал, что сказать в ответ. – Они умрут, но во имя чего? Это вовсе не их война.
– Ты уверен? – уточнил мастер Ден. Карлик лишь пожал плечами.
– Во всяком случае, так сказала Динха.
Мастер Ден глубоко вздохнул. Плечи его опустились подобно осевшему массивному зданию.
– И в этом тоже нет твоей вины.
Льешо не знал, как относиться к словам музыканта об императоре. Сейчас, вновь обретя способность рассуждать здраво, он понял, что именно тот имел в виду. Однако судьба пустынников оставалась всецело на его совести.
– Ты должен понять.
Мастер Ден оглянулся, словно что-то разыскивая, и, вытащив из тлеющего костра стул Льешо, отряхнул его и поставил, жестом приглашая юношу присесть. Сам же он устроился на месте Балара. Трехногий стульчик был слишком мал для него, однако лукавый бог все равно уселся, то ли для того, чтобы не давить на собеседников собственным ростом, то ли чтобы отдышаться после схватки: судя по всему, Льешо оказался не таким уж безобидным и немощным противником. Как бы там ни было, положив руки на колени и прикрыв глаза, мастер Ден впал в состояние поэтического раздумья. Льешо прекрасно помнил иные времена и иные уроки, а потому приготовился внимательно слушать.
Наставник начал с вопроса:
– Что ты знаешь о пустынниках?
– То, что их так называют за скитания по пустыне Гансау. А еще что они принадлежат к религиозному боевому ордену, посвященному Динхе и ее детям.
Льешо словно отвечал хорошо выученный урок, и мастер Ден в знак одобрения слегка кивнул, приглашая продолжать.
– Они путешествуют по всему изведанному миру, большей частью в одиночестве, хотя нередко нанимаются на несложную работу, например, в качестве гуртовщиков и погонщиков. Поскольку пустынники вовсе не проявляют склонности работать больше, чем совершенно необходимо, или приобретать какую-нибудь собственность, далекие от понимания люди нередко считают их попросту бездельниками и бродягами. Но подобная жизнь – это определенный способ познания мира. Возвращаясь домой, пустынники делятся своей информацией с Динхой.
Льешо замолчал, удивленный. Ему думалось, что он знает куда больше. Действительно, он сознавал и верность, и гордость, и изобретательность пустынников, однако не мог сформулировать и выразить собственные мысли. И все же в понимании сути явления оставалась заметная брешь.
– Наверно, существуют и какие-то иные стороны, – подсказал Собачьи Уши.
Мастер Ден поднял бровь, словно побуждая ученика продолжить ответ. Но принц не мог найти подходящих слов, а потому ждал помощи мастера.
– Семьи, в которых они родились, не могут рассчитывать на поддержку собственных сыновей, – заговорил Ден. – Сами же они не создают собственные семьи. Кроме того, принадлежа земле и народу сновидений, крайне редко посвящают себя этому обряду.
– То есть члены этого ордена совершенно одиноки и пусты.
Льешо все понял. Мысль казалась ужасной, но верной.
– Разумеется, их нельзя назвать поросячьим визгом, то есть, если верить поговорке, единственной частью свиньи, которую нельзя с толком использовать. Зато они похожи на горсть мелких монет. – Мастер Ден вытянул руку, словно взвешивая в ладони медяки. – Сами по себе они бесполезны, зато приносят пользу, если их истратить.
– Динха знала, что пустынникам предстоит умереть, и все же, потеряв весь Акенбад, отдала их мне. Почему? Неужели Фибия настолько важна для каменного города, что его властители готовы пожертвовать ради нашей свободы собственными воинами?
– Если считать свободой замену чуждого тирана на собственного монарха. – Собачьи Уши ради убедительности взмахнул флейтой, словно волшебным жезлом. – Но я слышал, что ценности свободы серьезно преувеличиваются, особенно ташеками.
– Я никогда не стал бы тираном…
– Имей ты хоть малейший выбор, то и вообще не стал бы королем, – поддразнил карлик.
Льешо недовольно поморщился. Почему-то ему казалось, что окружающие не замечают его слабостей.
– Вполне возможно, что на самом деле Фибия не означает для ташеков ничего особенного. – Мастер Ден смотрел куда-то в сторону. – А может быть, заключает в себе абсолютно все. Динха наверняка знала исход событий задолго до того, как послала за тобой. Ну а почему твои сновидения оказались для нее важнее собственной жизни, предстоит понять только тебе самому. Задай себе этот вопрос.
Льешо не стал откровенничать и объяснять, что уже пытался найти решение задачи, но так и не смог. Он понял лишь, что Кагар было очень больно приносить в жертву злым духам собственного кузена. Мастер Ден уже и так потерял терпение, возясь с упрямым и несговорчивым учеником, а лукавый бог Чи-Чу скорее всего и вовсе не обладал достаточным запасом снисходительности. Пришло время подтолкнуть беседу и вывести ее за рамки жалости к себе самому.
– Так что же относительно Шу?
– А что относительно Шу? – Чи-Чу вернул вопрос, снова побуждая юношу задуматься. – Разве мы не для того сидим вот здесь, среди мертвых, чтобы ты получил возможность не иметь дело с живыми?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165