Впрочем, вполне можно было подозревать, что Динха и так обо всем знает. Она осторожно дотронулась указательным пальцем до тыльной стороны ладони Льюки, будто стремясь напомнить ему о чем-то известном так давно, что знание даже потеряло остроту.
– Ты не можешь вернуться в прошлое и избавить от страданий того маленького мальчика, который там существовал, – невозможно вернуть ему ни разоренную родину, ни разрушенный дом, ни убитых родителей. Равно как свернуть Долгий Путь и стереть годы рабства. Ну а теперь юный принц Фибии превратился в орудие богов, а тебе остается лишь любить его и искать собственное место в его орбите.
Льешо прекрасно понял, что Динха говорит о нем самом, однако смысла высказанного брату упрека он не уловил. Ясно было только, что она приказывает ему признать полную свободу младшего брата. Льюке тирада не понравилась, однако он склонил голову в знак покорности той воле, которая не приносила радости и Балару. Зато Собачьи Уши сиял удовлетворением, не подходящим простому музыканту. С самого начала не оставалось сомнений, что карлик выполняет и иные функции, однако сейчас вдруг вспомнилась причина тревоги. Впрочем, думать об этом было некогда – подступали более неотложные проблемы. Например, необходимость плана действий.
– Когда мы тронемся в путь?
– Лошади измучены, – ответила Каду, – да и пришедшие с нами воины устали.
– И сам Льешо нуждается в отдыхе, – поддержала Динха.
– Значит, до заката будем отдыхать, а с восходом Великой Луны Лан выйдем, – принял решение Хабиба.
Коротким жестом призвав служанку, Динха вежливо простилась с гостями:
– Ваша комната – в пещере учеников. Балар знает, где это. Он проводит.
Льешо поднялся было, чтобы пойти с остальными, однако на плечо его легла рука: одним лишь движением глаз Динха показала в сторону маленькой лесенки, ведущей в ту самую спальню, где он провел прошлую ночь.
– Насколько мне известно, мастер Ден заявил, что ты лучше поймешь избранный путь, если прорицатели Акенбада смогут посещать твои сны и давать мудрые советы.
Разумеется, Льешо не высказал вслух никаких претензий, но про себя не мог не отметить, что Динха вовсе не просила разрешения входить в его сны. Очевидно, выражение лица передало неприятные мысли, поскольку упрек оказался принят – об этом свидетельствовал наклон головы.
– Провести ночь между рогов дракона – большая честь. Тем более порою сам дракон что-то нашептывает на ушко спящему гостю.
Прорицательница произнесла последние слова с улыбкой, давая возможность принцу при желании отнестись к ним как к шутке или легенде. Однако сверкнувшая в глазах искра обещала большее. Юноша пока не знал, как именно следует относиться к Дракону Каменной Реки; тем не менее за свою короткую жизнь он повидал немало причудливых существ, а потому предполагал, что возможно действительно все. Внимательно вглядевшись в скрывавший лестницу мрак, Льешо поклоном выразил благодарность за оказанную честь и направился в крошечную комнатку. Ничуть не удивившись, он обнаружил на полу тот самый соломенный тюфяк, который уже видел – во сне или наяву? Принц не надеялся уснуть, однако тяжелый занавес, которого он раньше не замечал, опустился, скрыв за собой палящее солнце и жару, а вместе с прохладой и темнотой пришел сон, погасив сияние украшавших стены комнаты кристаллов.

Глава пятнадцатая

Во сне Льешо встал с соломенной подстилки и пошел – но не к лестнице, по которой поднялся в спальню, а по протоптанной над головой каменного дракона тропе. Отодвинув тяжелый занавес, он обнаружил, что Великое Солнце уже опустилось, оставив после себя смутное сияние младших лун – Ган и Чен. Они и освещали путь к расположенным выше города молитвенным пещерам. Веками ташеки-пилигримы ходили по этой горной тропе, создавая целую цепь святилищ – они выдалбливали их на склонах в камне мягких пород. Вблизи Льешо хорошо различал, какими разными получились эти приношения духам пустыни Гансау. Некоторые представляли собой неглубокие выемки в скалах, слегка заглаженные глиной. Входы в них прикрывали грубые домотканые холсты. Другие же уходили далеко в глубь горы и были украшены элегантными резными колоннами; тщательно отделанные стены несли выложенные драгоценными камнями образы пустынных богов. Прикрывающие входы дорогие занавесы отличались высоким качеством ткацкой работы и блистали вкраплениями золотых и серебряных нитей.
Самые крупные из горных святилищ скрывали за своими стенами тайные комнаты – хранилища, полные искусно написанных молитвенников. Молитвенники создавались и на бумаге, и на шелке, а хранились они в тяжелых кованых сундуках. Со всех концов огромной пустыни стекались в это священное место монахини и монахи; они несли написанные по заказу соотечественников молитвы. Порою, если тот, кто посылал богам письмо, не мог позволить себе купить бумагу, обращения записывались на обратной стороне уже использованных листов. Но объединяло всех – богатых и бедных, ученых и неграмотных – одно: восхождение к святыням предстояло совершить только пешком.
Порою подъем оказывался достаточно крутым, а местами его можно было преодолеть лишь с помощью приставленных к скалам лестниц. В темноте путь особенно затруднялся. Льешо споткнулся и упал – острая боль в колене оказалась куда более настоящей, чем можно было бы ожидать во сне. Едва юноша задал себе вопрос, действительно ли он пробирается в предрассветной мгле по пути пилигримов, как узоры горных пещер ожили и пришли в движение. На фоне бледных горных пород боги и духи кружились в таинственном танце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165