И какие еще задачи окажутся ему не по силам? Ответ был ясен: во-первых, он не может вынести смерти Хмиши.
Подошла Карина, держа в руках миску с темной водой, в которой плавали листья и кусочки коры.
– Он не в состоянии пить, – пояснила она. – Даже если бы ему удалось что-нибудь проглотить, тело все равно ничего бы не приняло. Слишком много ран. Хотя вот это должно помочь.
Девушка взяла мягкую белую ткань и погрузила ее в воду, потом провела по сухим, потрескавшимся губам Хмиши.
– Иногда, в тех случаях, если силы жизни и любви оказываются достаточно сильными, ушедший далеко в подземный мир дух возвращается, чтобы окончательно проститься. Это освобождает его от боли. Человек словно просыпается и говорит «до свидания».
– Спасибо.
Льинг протянула руку к ткани, и Карина отдала ее, предоставив девушке самой заняться процедурой.
– Обмывай осторожно, но помни: эликсир снимает боль, так что Хмиши ничего не почувствует.
Льешо подумал, что раненый и без того не ощутил бы боли. Впрочем, процедура позволила Льинг чем-то заняться, более того, дотронуться до возлюбленного, не опасаясь доставить ему боль. Главное намерение Карины, несомненно, заключалось именно в этом. И, как всегда, целительница оказалась права. Она то выходила из палатки, то появлялась вновь, что-то говорила, что-то поправляла, однако не мешала уединенности друзей. Младшие луны, Чен и Ган, уже пересекли небо, а скоро за ними последовала и Великая Луна Лан, но Льешо заметил их путь только по передвигавшемуся по красной крыше палатки пучку неяркого света.
Наконец, когда младшее солнце разлило по миру серый свет ложного рассвета, Льинг свернулась калачиком возле постели больного и прикрыла глаза. Льешо пытался сопротивляться сну, однако усталость и горе сделали свое дело. Как и Льинг, он не хотел оставлять Хмиши в одиночестве, а потому тоже устроился неподалеку, прямо на полу. Сон подобрался словно серый туман.
В мире сновидений короля ждал Свин, но тому не было необходимости выяснять, где именно они находятся. Он узнал собственного брата и женщину, которая, обвив руками шею и прильнув губами к губам, увлекла его на рыхлую, тщательно обработанную землю. Поднимающиеся к небу яркие головки подсолнухов защищали их от любопытных взглядов. Молча взглянув на джинна, с интересом наблюдавшего за любовной игрой пары, Льешо отвернулся и пошел прочь из сна Шокара.
Король уже понял, что он не случайно подсознательно выбирал сны старшего брата – они приносили ощущение покоя и возможного счастья. Очевидно, при желании он может посещать сны и других братьев, хотя вряд ли хоть один из них сулил такое же приятное зрелище. И все же, прежде чем продолжить свой поход, а значит, снова рисковать жизнью доверившихся его воле людей, ему предстояло выяснить некоторые важные подробности. Например, какие именно видения постоянно ввергают Льюку в отчаяние и крайнюю степень отрицания? Непременно надо отправиться в его сон, но прежде предстоит посетить Балара. Этот брат тоже таил немало секретов. Впрочем, он не должен реагировать на присутствие Льешо в его сне так же остро, как Льюка, а потому Льешо осторожно вошел в оштукатуренную желтой глиной комнату, где на хорошо знакомом столе горели свечи. Дворец Солнца, музыкальная комната Балара.
– Входи, если хочешь, постарайся вести себя тихо.
Балар повернулся, сосредоточенно сдвинув брови. В руках он держал лютню, настраивая инструмент осторожными, мелкими движениями колков. Лютня казалась меньше той, на которой брат играл обычно: четыре гнезда струн, по две в каждом, и только самая высокая струна пребывала в одиночестве. Всего семь: шесть парами, а седьмая – одна.
– Где же Пинг? – поинтересовался Льешо. Он понял, что семь струн – это семь братьев, но где же сестра?
– Еще не родилась, – последовал ответ. – Хотя, думаю, что уже скоро появится на свет.
Вскоре после рождения Пинг Балар отправился в Акенбад с дипломатической миссией, а кроме того, брать уроки таинств у толкователей снов – прорицателей. Балар во сне перенесся в то мирное время, и все-таки на лице его лежала тень заботы и волнения.
– Чем ты занимаешься?
Вместо ответа брат взял аккорд. Не надо было обладать исключительным музыкальным слухом, чтобы понять: вместо созвучия пальцы его извлекли из инструмента страшную, кричащую какофонию.
– Никак не удается настроить, я уже перепробовал все способы. – Он еще немного подкрутил колки, снова провел по струнам и разочарованно покачал головой. – Тоника вот здесь.
Он взял ноту на самой высокой, одиночной струне, которая, как понял Льешо, должна была символизировать его самого.
– А мне кажется, вот здесь, – возразил Льешо, показав на самую нижнюю из струн, уже натянутую до предела и готовую порваться. Даже гриф инструмента едва выдерживал нагрузку.
– Смотри, я потерял один колок. – Балар кивнул на головку инструмента, где действительно недоставало колка. – Эта струна как раз держится крепко, а другие должны компенсировать то, чего нет у нее. Особенно… – Балар многозначительно взглянул на брата. – Особенно вот эта, самая высокая.
– Мне кажется, я не смогу растянуться еще больше, – ответил Льешо метафорой на метафору.
Балар едва заметно покачал головой.
– Тогда тебе придется найти потерянный колок. Поставив точку в разговоре, музыкант снова погрузился в свое занятие, словно рядом никого не было.
Выйдя из сна Балара, Льешо побежал. Ему хотелось навестить Адара, но страшно было мешать воздействию на сон раненого целебных снадобий Карины.
Ты же прекрасно знаешь, что должен сделать, сказал он себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165