Большинство вообще ничего не понимают. Я, к примеру, осознал, что умер, лишь в тот момент, когда Ясное Утро вернул меня, но сама смерть казалась не более чем шагом от Вершины к Низине на реке Онга…
В лагере поговаривали, что Льешо спустился в преисподнюю, чтобы вернуть своего друга, и слова о Ясном Утре стали для гарнского принца откровением. Он никак не прокомментировал способность музыканта при дворе императора Шана поднимать мертвых из могилы. Свершившийся факт сидел перед ними и помешивал похлебку.
Вместо этого Таючит засомневался в мудрости самой идеи воскрешения.
– Тебе не жалко было возвращаться к жизни, когда ты уже удалился на покой?
– Какая разница? – Льешо вовсе не хотел услышать ответ. Хмиши избавился от бремени бытия, а принц из чистого эгоизма отказался продолжать битву без него. Ясное Утро не скрывал этого, когда возвращал Хмиши в мир живых.
– Теперь уже ничего не поделаешь.
Льешо не знал, имелась ли разница. Однако он не собирался делиться своими чувствами с друзьями.
– Если только ты не желаешь помочь ему, пырнув ножом…
– Не думаю, что он имел в виду именно это, – выступила в защиту принца Каду. – Здесь собрались друзья в конце-то концов.
Камень в огород Льешо. После возвращения Хмиши и смерти отца Тая он в горячке момента сказал: «В моей команде найдется место для воина». Он слишком много времени провел в Кубале и почти запамятовал, что принц был одним из них. А Тай поймал его на слове. Почему-то Льешо злился еще больше оттого, что Таючит появился здесь по его же собственному приглашению.
Хмиши читал его мысли, как раскрытую книгу.
– Разницы нет, – мягко согласился он. – Сейчас я здесь, и вовсе не хочу обратно. Вскоре я понял бы, что Льинг меня покинула, а как же я оставлю ее одну сражаться в предстоящей битве?
– Рад, что Ясное Утро нашел и вернул тебя, – уступил принц Тай, хотя, судя по всему, он не подозревал об истинных способностях карлика. – Но я все равно предпочел бы не связываться с преисподней и ее вратами.
– Тогда почему ты здесь? – спросил Льешо, указывая рукой на зловещие белые камни.
Он не собирался оспаривать право Тая находиться в своем отряде. Но когда слова сорвались с губ, юноша осознал – именно это он и имел в виду. Зачем Тай покинул свой улус и шатер дяди, зачем погнался за ними, когда поход не сулил никаких выгод для Кубала и вообще грозил закончиться провалом? Почему гарнский принц ступил на запретную землю, сел рядом с ними и готовился поужинать среди безутешных душ? Это тоже часть вопроса. Льешо желал услышать полный ответ.
Тай жалостливым взглядом умолял принца о поддержке, но тот оставался непреклонен.
– В чем дело, Льешо? – спросила Каду. Все терялись в догадках, но никто из команды не знал о разговоре, который не давал покоя молодому королю.
– Принц никому не нравится просто так, и сам он не заводит дружбу, которая бесполезна для хана, – повторил Льешо неприятное замечание Тая. – В данном случае – дружбу с королем Фибии. Вот я и гадаю, что ты здесь делаешь.
Тай побледнел. Его рука застыла на полпути к котелку.
– Я думал… – начал гарнский принц и тут же вспомнил, кто и когда раньше произнес эти слова. – Я говорил об отце и Мерген-хане, о правилах жизни в шатре правителя. Не о… Я думал, между нами все иначе. Надеялся, что меня поймут. Ты, конечно, прав. Рядом с братом моего отца нет места для сына. У Мергена появятся собственные наследники, да еще госпожа Чауджин твердо намерена истребить всю мою семью. Я думал, мне лучше убраться подальше от надвигающегося шторма…
– С тем, кто не служит хану?
– Теперь я понимаю, что ошибался. Не буду больше утомлять вас своим присутствием. Дядя, наверное, умирает от беспокойства. Как глупо с моей стороны уехать из лагеря с чужаками и даже не захватить личную охрану…
Тай склонил голову, признавая свою ошибку, встал и вышел из круга друзей и из каменных врат.
Льешо заметил, что все сердито смотрят на него.
– О чем вы говорили? – спросила Льинг. От других подобной мягкости ждать не приходилось.
Девушка коснулась руки Льешо, напомнив, что они хоть и недоумевают, но все еще рядом.
– Он мне как-то сказал одну вещь… Я думал, мы друзья, а он меня поставил на место. Дескать, принцы не заводят друзей. Поэтому я хотел знать, что Тай тут делает.
Все хмуро смотрели на него.
– Кому-то надо было спросить, – попробовал оправдаться Льешо.
В котелке забулькала похлебка. Мастер Ден сбил пламя парой горстей земли, и теперь темноту ночи озаряло только слабое свечение углей.
– Какое одиночество, – произнес он в пустоту. – Выехать с друзьями, а к концу дня обнаружить подле себя незнакомцев.
Каду покивала.
– Гораздо лучше – «выехать с незнакомцами и к вечеру обрести в них друзей», – сказала она. – Я уже скучаю по карлику.
– Милосердие оставило нас ради более подходящей цели, – кисло напомнил им Льешо.
Ему совсем не нравилось ошибаться. Он пытался одновременно защищаться от священных стихов бога милосердия и придумывать, как убедить Льинг сыграть роль посредника между ним и Таючитом. Если он попросит напрямую, девушка, конечно, согласится, но сейчас не время подменять дружбу дворцовым этикетом. О чем, возможно, и пытался сказать Тай.
– Но… – начал мастер Ден, озорно ухмыляясь. Льешо вздохнул. Похоже, передышки ему не дождаться.
– Но Милосердие всегда в наших сердцах.
Выиграв спор, мастер Ден охотно завершил урок компромиссом:
– Самая сложная задача для всех королей – соблюдать равновесие между справедливостью и милосердием.
Слова отдались, словно удар гонга, где-то глубоко в животе.
– Иногда Милосердие и есть справедливость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155