Мы понесем все, что можем, и будем молиться, чтобы с помощью ваших лекарств добраться живыми в Адамавару.
– Так и будет, – ответил Гендва. – Я не прошу выбросить оружие или глаз, разглядывающий вещи. Только предупреждаю, путешествие будет трудным, кто-то может умереть, хотя я сделаю все, что смогу.
– Спасибо, – сказал белый бабалаво, кивая элеми. Он и Ноэл Кордери ушли, Нтикима присоединился к ним. Ноэл отвел его в сторону:
– Я вспоминаю, ты рассказывал нам о безжизненном лесе и серебряной смерти. Я хотел бы, чтобы ты повторил все, что знаешь. Элеми встревожил меня.
Нтикима взглянул на высокого бородатого белого:
– Я не знаю больше того, что уже сказал. Земля Адамавары темная, птицы не поют там. Людей уносит серебряная смерть, отбирающая чувства из тел.
Ноэл Кордери нахмурился.
– Как проказа? – спросил он, но Нтикима только пожал плечами.
– Приходит Шигиди, – добавил он после минутной паузы. – В ночь серебряной смерти приходит Шигиди.
Нтикима рассказывал раньше о Шигиди, имевшем силу во время сна людей и вселяющем ужас. Но он не знал, понимают ли его белые.
– Нтикима, – опять спросил Ноэл, – скажи мне, почему Огбоне приказало привести нас в Адамавару?
Нтикима хотел пожать плечами, но заколебался. Белые знали теперь, что он принадлежит Огбоне, хотя никогда не говорили об этом. Они знали это и не пытались укрыться от его внимательных глаз, не отказывались отвечать на вопросы. Нтикима хотел бы ответить, но не мог.
– Все будет в порядке, – сказал наконец, не будучи в этом уверенным. – Адамавару сделал Шанго молнией, сейчас там правят добрые Они-Олорун, которые не вредят. В Адамаваре нет зла, человек питается сердцем Олоруна, а дыхание жизни хранит законченных, им не нужно сразу же отправляться к Ипо-Оку.
– Это все сказки, Нтикима, – сказал Ноэл. – Все бессмысленные слова. Ты надеешься однажды стать бабалаво, присоединиться к элеми с тем, чтобы стать законченным и не идти в Ипо-Оку?
Ипо-Оку была страной мертвых, куда в конце концов приходили даже законченные. Нтикима не хотел идти туда раньше времени.
– Арони, которого я встретил в лесу, – ответил он, – обещал, что я узнаю тайны растений и буду ходить в белом, как бабалаво. Однажды я отведаю сердце Олоруна, получу дыхание жизни и постараюсь быть мудрейшим среди мудрых.
– Ты пройдешь большую икеику, как Гендва?
– Я буду тигу, – сказал Нтикима и ушел, чтобы помочь Нгадзе приготовить обед.
Вечером Нтикима сидел поодаль от костра, наблюдая за тем, что делают другие. Прохлада ночи еще не спустилась, у костра было слишком жарко, и белые быстро разошлись. Лангуассу и Кори предоставили палатку, они улеглись там. Квинтус отвел Нгадзе в сторону и завязал с ним оживленную беседу. Турок Селим сидел, опершись спиной о дерево, и строгал кусок дерева ножом с широким лезвием. Ноэл Кордери и женщина сидели рядом, глядя на запад, в волны травы под ветром, на скрюченные деревья. Нтикима проследил за их взглядом и минуту-две смотрел на запыленное, наполовину скрывшееся за горизонтом солнце; темно-красное на багровом небе, оно быстро садилось в распадок между двумя холмами.
– Ужасное место, – услышал он слова Лейлы. – Я не представляла себе таким сердце Африки. Путешественники рассказывали о джунглях в тумане, диких зверях, но не о желтой траве и сгоревших дотла деревьях. Даже насекомым, кроме скорпионов, не нравится здесь.
– Сейчас неудачное время, – возразил Ноэл. – Но в сезоя дождей мы не прошли бы джунгли и долину Гонголы. Думаю, мы столкнулись с наименьшим злом, хотя и этого было достаточно.
– Мы не нашли сокровищ, – горько сказала она, – к которым стремился Лангуасс.
– Мы еще не достигли сказочного царства. – По тону Ноэла Нтикима определил, он и не ожидал найти то, что Лангуасс называл сокровищем, даже в Адамаваре. – Он де должен был подвергать тебя такому испытанию.
– Я-пошла не из-за него, а ради тебя, – прошептала она. – Не он меня привел. Я сама захотела.
– У тебя жар, – заметил Ноэл, как бы обвиняя. – Тебе будет непросто завтра или послезавтра. Кто-то из нас может умереть, не дойдя до цели.
– Но ты будешь жить, – сказала она, – потому что по силе и хитрости почти равен вампиру.
Нтикима не понял этого, потому что для него Кордери совсем не был похож на элеми. Он мог представить, что белый бабалаво однажды мог вступить в ряды старейшин Адамавары, но никак не Ноэл Кордери, напоминавший воина, но не священника.
– У меня крепкий организм, – сказал он женщине, – но отец был крепче, однако умер от африканской болезни.
Лангуасс закричал: «Воды!», женщина встала, но Ноэл увидел сидящего рядом Нтикиму и послал его за водой для больного.
Кипевшую в котле на костре воду отлили в тыкву для охлаждения, когда Нтикима попробовал ее, она еще была теплой. Тем не менее принес ее Ноэлу, который, отпив немного, поморщился, но утвердительно кивнул. Нтикима пошел в палатку, дал отхлебнуть воды пирату. Лангуасс пожаловался, что ему не становится легче.
– Подожди до ночи, – пробормотал Нтикима. – Стемнеет, станет прохладнее.
Лангуасса прошиб холодный пот. Его зрачки расширились, вокруг пролегла белая полоска, глаза отекли и болели.
– Уходи, мальчишка, – сказал с досадой.
Нтикима пожал плечами. Они с Лангуассом не любили друг друга. Он бы не сожалел о смерти Лангуасса, хотя в трудном положении предпочел бы видеть безносого турка, неприязнь между ними была еще большей.
– Гендва принесет лекарство, – проговорил Нтикима. – Доверяй элеми.
– Верить черту! – взревел Лангуасс. – О да, черт мне обязан тем, что я для него сделал. Запомни меня, черный чертенок, в аду есть почетное место для таких, как я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140