Он понимал, что не успокоится, пока не извлечет панель с портретом и не увидит того, что скрывалось за ней.
После того как картину установили на место, пазы для надежного крепления обмазали замазкой. Трещины, обнаруженные Чарльзом на ней, еще сильнее убедили его в том, что портрет недавно удаляли. Кроме того, он нашел одно место, где два небольших кусочка замазки вообще отсутствовали – они, скорее всего, выпал и при извлечении панели из пазов.
Когда Голланд начал примериваться, как лучше снять портрет, в его дверь постучали. Он вздрогнул и замер на месте. До этого момента Чарльз даже не осознавал, в каком нервозном состоянии он находился. А стук был странным – один удар. Словно кто-то просил разрешения войти, но не желал привлекать внимание других обитателей дома.
– Войдите, – сказал Чарльз, припомнив, что не запер дверь. – Прошу вас, входите.
Ответа не последовало, однако через несколько мгновений раздался еще один тихий удар. Голланд вновь прокричал: «Войдите!», но, очевидно, кто-то ожидал, что дверь ему откроет хозяин комнаты. Во всяком случае, странный гость не спешил входить в покои Чарльза. Последовал третий удар. Голланд в этот момент подкрался на цыпочках к дверному проему, и как только раздался таинственный стук, он раскрыл дверь настежь.
Снаружи никого не было! Чарльз выбежал в коридор и огляделся по сторонам. В окна светила луна, коридор просматривался до самого конца. Но он никого не увидел. Хотя Чарльз понимал, что искать кого-то в коридоре было абсолютно бессмысленно, поскольку он открыл дверь почти одновременно с ударом.
– Странно, – прошептал Голланд, возвращаясь в комнату. – Вряд ли это была игра моего воображения. Кто-то определенно просил разрешения войти.
Он медленно осмотрел свою спальную и закрыл массивную дверь.
– Но если я останусь в этой комнате и буду подвергаться таким шуткам, то не смогу как следует выспаться. А отсутствие покоя истощит меня.
Эта неприятная мысль расстроила его. Чем больше Чарльз думал о том, что ему придется уйти из спальной, которую он сам попросил для себя, тем больше его разбирала досада. Кто-то определенно испытывал его терпение и пытался изгнать непрошеного гостя из этой комнаты.
– Они принимают меня за труса, – прошептал Чарльз Голланд, – и считают, что я не посмею здесь спать. Они не могут сказать мне это вслух, но хотят показать, что я лишь притворяюсь смелым и отважным, а на самом деле не обладаю храбростью.
Подобные размышления пробудили в нем юношескую гордость и упрямое желание остаться здесь при любых обстоятельствах. С заметным румянцем на щеках, он громко произнес:
– Я останусь в этой комнате, несмотря ни на что! И любые ужасы, реальные или бестелесные, не изгонят меня отсюда! Мне хватит для этого смелости, и я храбро встречу любое испытание!
В тот же миг раздался стук в дверь. Чарльз с раздражением повернулся на каблуках и прислушался. Через минуту последовал еще один удар, и юноша, бесшумно сделав несколько шагов, положил ладонь на дверную ручку. Он был готов выйти из комнаты в любое мгновение.
Ждать пришлось недолго. Через полминуты стук снова повторился, и Чарльз распахнул дверь настежь. Он никого не увидел, но услышал странный звук – звук, который можно было бы с натяжкой назвать стоном или жалобным вздохом, поскольку в каждом из них присутствует боль и печаль. Юноша не понял, откуда исходил этот звук, и потому без колебаний спросил:
– Кто здесь? Ответьте мне! Кто здесь?
Сначала он услышал только эхо своих слов, но затем открылась чья-то дверь, и знакомый голос прокричал:
– Кто там? Кто там говорит?
– Генри? – с надеждой спросил Чарльз.
– Да, это я.
– Простите, что потревожил вас.
– Похоже, вы сами встревожены, иначе бы не кричали в коридоре. Я сейчас оденусь и подойду.
Прежде чем Чарльз успел ответить, что приходить к нему необязательно, Генри закрыл свою дверь. Голланду было стыдно принимать чью-либо помощь из-за пустякового инцидента, который просто помешал его отдыху. Однако он не стал ходить в комнату Генри и отговаривать друга, хотя эта ситуация еще больше усилила его раздражение. Чарльз вернулся в свои покои и начал ждать молодого Баннерворта.
Он оставил дверь открытой, поэтому Генри без стука вошел в комнату и тут же спросил:
– Что случилось, Чарльз?
– Небольшой пустяк, из-за которого я, к своему стыду, потревожил ваш сон.
– Не корите себя. Я не спал.
– А вы не слышали, как я открывал дверь в первый раз?
– Слышал. Но я тогда не мог понять, чья дверь открылась. И только потом меня встревожил ваш голос в коридоре.
– Я открывал дверь дважды, потому что кто-то стучал в нее, будто просил разрешения войти. Но когда я выходил в коридор, то, увы, никого не видел.
– Вот так новость!
– Я говорю вам правду.
– Вы меня удивили.
– Мне очень жаль, что я потревожил вас по такому нелепому поводу. Поверьте, окликая неизвестного гостя, я не хотел, чтобы вы вставали с постели.
– Не сожалейте об этом, – ответил Генри. – Вы имеете полное право поднимать тревогу в подобных случаях.
– Стук показался мне странным, но он мог быть вызван случайной причиной. Нам лишь надо найти ему какое-то логическое объяснение.
– После того, что случилось, мы должны особенно внимательно относиться к любым необычным видениям и звукам. Возможно, этот странный стук как-то связан с тем страшным существом, которого мы видели.
– Вы правы.
– Проклятье! Этот странный портрет как будто смеется над нами!
– Кстати, – заметил Чарльз, – я недавно осматривал его. И знаете, панель с картиной недавно снимали со стены.
– Снимали?!
– Да. Насколько я могу судить, ее вынули из пазов, чтобы добраться до основной стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96