– Аххаххах!!! – смеется Тима. – Дай пять! Друзья ударяют друг друга по рукам, после чего Даня чувствует себя еще более дискомфортно.
– Рит, а ты помнишь, как это там у него было? – Тима вытирает слезы, выступившие на глазах от смеха. – Ну, про листья…Рита пытается сделать серьезное лицо.
– Листья, листья, нескончаемые листья. Навязчиво бросаются в глаза в темноте – словно одинокие точки в неуютном осеннем романе… – передразнивает Даню проникновенным поставленным голосом, полным лживой патетики, будто бы она – ведущий, зачитывающий по радио текст очередной бездарной постановки.
– Хахаххаа! – снова заливается Тима. – Дай пять!
Развернувшись резким движением спиной к окну, Даня судорожно дергает ручку на заднем сиденье, но Никитин блокирует все двери и трогается с места.
– Что, пидор, нравится истории придумывать? – зло спрашивает он Даню.
– Выдумщик, блин! – продолжает хохотать Тима. – Сказочник!
– Андерсен! – гогочет Никитин. Рита садится поближе к писателю и с нежностью обнимает его.
– У нас теперь есть взрывчатка, дружок… – доверительно шепчет она Дане на ухо. – Не самая современная, конечно, но уж что нашли. Тим, покажи ему!
Мальчик достает связку плотных красных колбасок динамита и, встряхнув ее, как кольчугу, демонстрирует писателю.
– Ну что же… Поздравляю… – выдавливает из себя Даня.
– Нет, ты не понял… – улыбается Рита. – Это мы тебя поздравляем! С днем рождения, Даня! Это для тебя! Подарок! Теперь ты сможешь размазать кишки современной литературы в самом что ни на есть прямом смысле! – она через голову надевает динамит на писателя на манер бронежилета, заматывает его сверху тонким желтым шнуром.
– Национальная Библиотека тебя устроит? – интересуется Тима. – Там красиво…
– Никитин, поворачивай сейчас направо, едем в библиотеку! – командует Рита.
– Вы чего, серьезно? – Даня не может поверить, что все это происходит на самом деле. Это все сон. Это кошмар! Это персонажи, которых он сам придумал. Как они могут ворваться в его жизнь?! Этого нет, этого не может быть! Сейчас он проснется! Проснется и пойдет пить чай… Запишет новую историю про Тиму и Риту в блокнот… Что нужно сделать, чтобы проснуться? Раньше достаточно было просто понять, что ты спишь. Но, видно, сейчас слишком реалистичный кошмар. Что же делать? Ущипнуть себя?! Не получится, руки связаны… Даня с силой бьется лбом о жесткую спинку стоящего впереди сидения.
– Э-э-э, вундеркинд, полегче! – останавливает его Рита.
– Ты не спишь, придурок! – смеется Никитин и пытается прибавить громкость. Из динамиков доносится натужный треск. – Вот гад, магнитолу сломал…
– Это не сон, Даня… – говорит Рита. – Ты дурак. Ты вообще ни черта не понимаешь. Думаешь, и к этой твоей девчонке приревновала? Не смеши меня! Ты никого и ничего не любишь, кроме своих глупых букв… Ты даже собственных героев хочешь убить… Что тебе нужно, ты сам хоть знаешь? Квартирка в центре? Домик в деревне? Семь нулей на банковском счете? – Она рывком открывает рюкзак и вытряхивает на Даню деньги: фунты стерлингов дождем сыплются на писателя, погребая его под собой. Рита убирает в сторону несколько купюр, чтобы он мог дышать. – Бумажная жопа Маргарет Тэтчер тебе нужна? Это тебя возбуждает?
– Я не знаю… Вам-то что нужно? Оставьте меня в покое!
– Ты трус! – почти кричит Рита. – Но у тебя была мечта… У тебя не хватило смелости ее осуществить, но мы тебя любим и поэтому сделаем все за тебя! Расслабься! Чтобы стать последним великим писателем, нужно сначала умереть!
– А ты разве не знал?! – поворачивается к Дане Тима. В руке у мальчика зажат дистанционный пульт, на матовой поверхности которого неторопливо мигает зеленая лампочка.
Рита щелчком открывает лезвие ножа и перерезает веревку, сковывающую руки писателя. Закат жирными кровавыми пятнами растекается по развидневшемуся небу. Темные дождевые тучи растворяются в воздухе – недолговечные следы пожарищ над еще более недолговечными городами. В щелочку не до конца закрытого окна прорываются остатки морского ветра: того самого, что так неосторожно растерял себя по дороге. Он ледяной волной проносится по спине писателя, острыми щупальцами щекотки заползает в подреберье. А действительно, какого черта? В кого он превратился? Разве не об этом он мечтал?!
– Отлично, ребята! – вдруг отрывисто бросает Даня и поправляет на себе кольчугу из динамита. – Спасибо, что прочистили мне мозги!
Тима с Ритой весело переглядываются.
– Поехали в библиотеку! Я готов! – Даня выхватывает у мальчика из рук пульт и кладет большой палец рядом с кнопкой. Губы писателя выгибаются в жестокой хладнокровной ухмылке. – Поехали! Покажем этим ублюдкам!
– Шеповалов, ты чего – совсем дурак?! – смеется девушка. – Мы же пошутили!!!– Аахххаах! – покатывается Тима… – Рита, дай пять! Нет, ты видела? Видела? Ахахах…Фанатичная ухмылка писателя надувается неподдельной обидой.
– Так что, это все фальшивое? – спрашивает он и, не дожидаясь ответа, нажимает кнопку. Свет мигающей лампочки становится оранжевым.
– Ну почему же! – Тима забирает у писателя пульт. – Все настоящее. Просто надо три раза нажимать.
– Зеленый, оранжевый, красный, – поясняет Рита. – Как на светофоре…
Никитин до невозможного выкручивает руль, чтобы вписаться в резкий поворот. Даню бросает к окну, размазывая лицом по холодному стеклу. Он видит Веру: та стоит на тротуаре и разговаривает с каким-то мрачным типом в длиннополом грязном пальто. Издалека тип похож на вернувшегося и отъевшегося Чацкого. Да уж, ничего себе первый встречный… Писатель откидывается на спинку кресла и осматривает машину Никитина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52