кстати обнаружилось, что она и вовсе умерла; О'Брайен же если и жив, то по летам опять-таки в убийцы не годится. Прочее полицию не интересовало, и фамилия О'Брайен была вычеркнула из списка подозреваемых.
К Генри Мортимеру обратились потому, что он был знаком с убитой и знал ее окружение; он согласился расследовать предположительную связь между убийством и анонимными телефонными звонками. В полиции, правда, считали, что пресловутых звонков не было: засечь их не удалось никакими способами, и оставалось заключить при поддержке психиатров, что старики и старухи просто страдают слуховыми галлюцинациями.
Однако надо было ублаготворить общественность: эту сторону дела и препоручили Генри Мортимеру. Появилась возможность сообщить:
«Ведется расследование вероятной связи между убийством и анонимными угрозами по телефону, которые, как заявляла убитая, многократно имели место в последнее время».
Мортимер исполнил порученное дотошно. Как и его сотоварищи, он подозревал, что это убийство – дело случайное. Опять-таки подобно сотоварищам, он знал, что неизвестный голос так и останется голосом, что выследить его во плоти невозможно. Тем не менее он изучил всю полицейскую документацию и в итоге составил доклад, который позволил опубликовать следующее заявление:
«Полицейские власти вполне удостоверились, что между убийством дамы Летти Колстон и анонимными телефонными звонками, на которые она приносила жалобы в течение нескольких месяцев, никакой связи не наблюдается».
Между тем Генри заинтересовался замужеством Лизы О'Брайен.
«Ищешь одно, а находится другое», – сказал он сам себе. Ибо он никогда не слыхал об этом Лизином замужестве. Первый ее брачный союз – со старым богачом Бруком – был расторгнут в 1912 году. Тайный брак с Гаем Литом открылся недавно, когда Гай заявил права на наследство. Но Мэтью О'Брайен – нет никакого Мэтью О'Брайена Генри не помнил. Сейчас он, должно быть, совсем старик, если не умер.
Он попросил своих навести справки о Мэтью О'Брайене. Тот отыскался почти сразу – он уже больше сорока лет был пациентом психиатрической лечебницы в Фолкстоне.
– Вот так вот, – сказал Мортимер своей жене, – ищешь одно – обрящешь другое.
– А Джанет и Рональд Джопабокомы знают что-нибудь про этого Лизиного мужа? – спросила миссис Мортимер.
– Да, они его отлично помнят. Лиза уехала с ним путешествовать по Канаде и пропала на целый год. А когда появилась, сказала им, что он погиб в дорожной катастрофе.
– С какого времени он в сумасшедшем доме?
– С тысяча девятьсот девятнадцатого года – попал туда через несколько месяцев после женитьбы. Завтра Джанет поедет его опознавать.
– Трудновато, однако, – после стольких-то лет.
– Это чистая формальность. Вне всякого сомнения, он – тот самый Мэтью О'Брайен, за которого Лиза Брук вышла замуж в тысяча девятьсот восемнадцатом году.
– И она сказала, что он погиб?
– Сказала.
– Ну и как же теперь Гай Лит? Она ведь вышла за него замуж? Он, стало быть, тоже в ответе за двоебрачие?
– Вот уж не думаю, чтобы Гай знал, что прежний муж еще жив. Видимо, все ей поверили и считали его мертвым.
– И полиция не станет беспокоить бедного Гая?
– Нет, не потревожит его полиция за давностью лет. Тем более что ему за семьдесят пять.
– Ну и женщина была эта Лиза Брук, – сказала миссис Мортимер. – Надеюсь, хоть деньги ее... Ах да, а что же будет с ее деньгами? 3начит, Гай Лит не...
– Это действительно вопрос. Законный наследник Лизы – Мэтью О'Брайен, будь он сто раз не в своем уме.
Генри вышел в сад и обратился к своему визжащему внуку:
– Это что еще за галдеж? – И принялся валять его по теплой жесткой траве. Потом он поднял малыша, высоко подкинул его и поймал, и так несколько раз.
– Он срыгнет завтрак, – остерегла Эммелина, склонив голову набок и горделиво улыбаясь ребенку.
– И-се-вы-се! – вопил малыш.
Генри покатал-повалял его и, невзирая на крик и требование еще-еще-еще, оставил внука и пошел в дом: надо было позвонить и с утра перехватить Алека Уорнера.
– Вы ведь бываете в фолкстонской лечебнице Сент-Обри? – спросил он.
– Бываю, – отозвался Алек. – Но меня интересуют только престарелые пациенты. Я их посещаю последние лет десять в порядке частных изысканий.
– Вы там знаете такого – Мэтью О'Брайена?
– Мэт О'Брайен, как же, знаю, на особом содержании. Милейший старикан, ему под восемьдесят. Теперь совсем слег. Мозги у него, конечно, навыворот, но меня узнает без всяких.
– Вы не собираетесь туда на этой неделе? – спросил Генри.
– Я туда езжу раз в месяц и был неделю назад. А что, сугубая надобность?
– Да просто Джанет Джопабоком, – сказал Генри, – согласилась съездить завтра в Фолкстон, чтобы опознать Мэтью О'Брайена. В детали входить не стану, но если бы вы ее проводили – вы ведь там, в лечебнице, свой человек, – то оказали бы добрую услугу Джанет: она, вероятно, будет в расстроенных чувствах.
– Что общего у Джанет Джопабоком с Мэтом О'Брайеном?
– Вы можете поехать? – спросил Генри.
– Смогу, – сказал Алек.
– Тогда Джанет вам все объяснит. Вы ее номер знаете?
– Знаю, – сказал Алек.
– Там вас встретит наш человек.
– Легавый, что ли? – спросил Алек.
– Сыщик, – сказал Мортимер. – Кстати, для вас вся эта история может представить некоторый интерес.
– Вот и я подумал, – сказал Алек.

* * *

– Все это чрезвычайно огорчительно, – сказала Джанет. – Рональду тоже надо было поехать. Он несколько раз видел Мэтью. Понять не могу, как это он простудился по такой изумительной погоде.
Алек прокричал, заглушая тарахтенье машины:
– Совершенно незачем огорчаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63