– Конечно! Я только вспомнил, что сказала мне сегодня вечером миссис Моррез, мать убитого мальчика.
– Ну?
– Она сказала, что те, кто убил ее сына, – звери. А действительно ли они звери, Карин?
– Не знаю, Хэнк.
– А если они звери, то кто же загнал их в лес, где они бродят?
– То же можно сказать и о любом убийце, Хэнк. Все люди – продукт общества, в котором они живут. Но тем не менее у нас есть законы, которые...
– Если мы отправим этих трех ребят на электрический стул, помешает ли это убивать остальным их сверстников?
– Возможно.
– Возможно да, а возможно нет. И в этом случае к бессмысленному убийству Морреза мы только прибавим бессмысленное убийство Ди Паче, Апосто и Рирдона. Разница лишь в том, что наше убийство будет санкционировано обществом. Где же в таком случае правосудие? И что тогда называется правосудием?
Зазвонил телефон. Карин сняла трубку и сказала:
– Алло! Ах, это вы, Элис! Здравствуйте... Хорошо, спасибо. – Она умолкла.
– А? – сказала она. – Понимаю. Ну, конечно! Разумеется, вы не можете оставить его одного. Да, да, я все понимаю. Надеюсь, что ему скоро станет лучше. Спасибо, что позвонили, Элис.
Она повесила трубку и с недоумением посмотрела на Хэнка.
– Элис Бентон? – спросил Хэнк.
– Да. Она не может прийти к нам в эту субботу. – Она помолчала, кусая губы. – Я пригласила некоторых соседей к обеду, Хэнк. Хотела, чтобы они познакомились с Эйбом Сэмэлсоном.
– А что случилось у Бентонов?
– У Фрэнка лихорадка. Элис не хочет оставлять его одного дома.
Снова зазвонил телефон. Карин повернулась и взглянула на Хэнка. Потом медленно прошла к телефону, сняла трубку.
– Алло! Да, это Карин. Здравствуйте, Марсия! Нет, нет, мы не обедаем, вы ничуть не помешали. Хэнк только что пришел... Что?.. Да, конечно, такие ошибки случаются, особенно когда в доме две записные книжки. Да, понимаю. Ну, конечно, Марсия. Спасибо, что позвонили.
Она повесила трубку и осталась стоять у телефона.
– Марсия ди Карло?
– Да.
– Не сможет быть у нас в субботу?
– Не сможет быть у нас в субботу, – кивнула Карин. – Это уже три отказа, Хэнк!
– М-м-м. Мне кажется, я узнаю изящный почерк Макнэлли и Пирса.
– Не знаю. Неужели наши соседи...
– Неужели наши соседи считают, что мы угрожаем их образу жизни, добиваясь правосудия для убитого пуэрториканца? Не знаю. Я полагал, что у наших соседей гораздо больше ума и терпимости.
Снова зазвонил телефон.
– Я подойду сам, – сказал Хэнк и снял трубку. – Алло!
– Хэнк?
– Да, а кто говорит?
– Джордж Толбот. Как дела, старина?
– Так себе. Что случилось, Джордж?
– Небольшая неувязка, Хэнк. Боюсь, что нам придется пропустить празднества у вас в эту субботу. Мое прелестное начальство посылает меня в Сиракузы на субботу и воскресенье. Намечается клиент. А что важнее – выпить в гостях или иметь на столе хлеб с маслом?
– Разумеется, – сказал Хэнк. – А вы давно виделись с Макнэлли и Пирсом?
– С кем?
– С Джоном и Фредом, – сказал Хэнк. – С нашими добрыми соседями. Давно вы их видели?
– Ну, на улице мы частенько встречаемся. Знаете, как это бывает.
– Да, я совершенно точно знаю, как это бывает, Джордж. Спасибо, что позвонили. Очень жаль, что вы не сможете прийти в эту субботу. Но, с другой стороны, чуть ли не всех наших соседей выбили из колеи насморки или бабушки, умирающие где-нибудь в Пеории. Не собраться ли вам всем по этому поводу, чтобы устроить свою собственную небольшую вечеринку?
– Какую еще вечеринку, Хэнк?
– Ну что-нибудь вроде состязаний в мастерстве. Вы хотели бы, например, изготовить прекрасный деревянный крест, а потом спалить его на газоне перед моим домом.
– Хэнк!
– Что, Джордж?
– Но мне действительно надо ехать в Сиракузы. Это совершенно не связано с той чепухой, которую распространяют Макнэлли и Пирс.
– Очень хорошо.
– Но вы верите мне?
– А чему тут можно не верить?
– Я просто хотел, чтобы вы знали, что я не присоединился к варварским ордам. Я не приду по уважительной причине. Если уж на то пошло, я очень хотел познакомиться с Сэмэлсоном.
– Ладно, Джордж. Жаль, что вы не сможете прийти. Спасибо, что позвонили.
– До скорой встречи, – сказал Толбот и повесил трубку.
Хэнк тоже повесил трубку.
– Кто еще должен был прийти? – спросил он.
– Кронины.
– Они еще не звонили?
– Нет.
Он подошел к ней и обнял.
– Ты сердишься? – спросил он.
– Нет, просто немного грустно. Я никак не думала, что люди здесь... – Она покачала головой. – Что тут плохого, если человек выполняет свою работу так, как считает нужным?
– По-моему, иначе вообще нельзя, – ответил Хэнк.
– Да. – Карин помолчала. – Ну и черт с ними. Во всяком случае я достаточно эгоистична и радуюсь, что никто не помешает нам провести вечер с Эйбом. Но меня удивляет одно. Если эти интеллигентные обитатели Инвуда, эти столпы общества, творцы общественного мнения, если они могут так себя вести, то чего же можем мы ждать от ребят, живущих в Гарлеме?
Зазвонил телефон.
– Это Кронины, – сказал Хэнк, – только их и не хватало для полнейшего единодушия. Теперь ясно, что все наши соседи хотят, чтобы мы как можно скорее похоронили Морреза и забыли о нем. И может быть следует воздвигнуть в парке монумент тем ребятам, которые его убили. Схороните Морреза поскорее. А молодых убийц похлопайте по спине и скажите: «Молодцы, ребята!» Это обеспечит вам одобрение Макнэлли, Пирса и всех прочих непорочных протестантов.
– Кронины католики, – заметила Карин. – Ты уподобляешься Макнэлли.
– Я выразился фигурально, – ответил Хэнк.
Карин снял трубку.
– Алло, – сказала она и через секунду многозначительно кивнула, поглядев на Хэнка.
Глава 9
Судья Абрахам Сэмэлсон сидел на террасе дома Беллов в Инвуде, держа в изящных пальцах рюмцу коньяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57