.. вчера вечером я увидела на туалете головную щетку с этими его дикими рыжими волосами. Это мне напомнило, какой он был сильный. Он был кипучая натура, Стив. – Она сделала паузу. – Кипучая.
Это выражение было тоже каким-то женским. Он снова вспомнил, как Хэнк ее описывал, и посмотрел, как она стоит у окна, и опять представил себя на женском острове. Он понимал, что ее винить не за что. Она только была самой собой, Элис Буш. Женщина с большой буквы. Судьба сделала так, что она механически воплощала женственность, эта красавица, которая... о, черт!
– Как далеко вы продвинулись с этим делом? – спросила Элис. Она отвернулась от окна и снова села в большое кресло. Это движение было каким-то кошачьим. Она расположилась в кресле, как большая хищная кошка, и опять подобрала под себя ноги. Он не удивился бы, если бы она замурлыкала.
Он рассказал ей, что они узнали о предполагаемом убийце. Элис кивнула. – Для начала очень много, – сказала она.
– На самом деле немного.
– Может быть, он обратится к врачу.
– Пока он этого не сделал. Возможно, это ему не понадобится. Он мог сам перевязать рану.
– Рана глубокая?
– Похоже, что глубокая, но чистая.
– Хэнк должен был убить его, – сказала она. Как ни странно, в ее словах не было злобы. Слова были угрожающими, но интонация делала их безобидными.
– Да, – согласился Карелла, – должен был.
– Но у него не получилось.
– Да.
– Что вы собираетесь делать дальше? – спросила она.
– Не знаю. Отдел расследования убийств на стенку лезет, да и мы тоже. Но у меня вроде есть пара идей.
– Есть ниточка?
– Нет. Просто всякие мысли.
– Какие именно?
– Вам будет скучно.
– Убит мой муж, – холодно сказала Элис. – Могу вас уверить, что мне не может наскучить то, что помогло бы найти убийцу.
– Дело в том, что я предпочитаю не обнародовать свои мысли, пока не буду точно знать, о чем говорю.
Элис улыбнулась:
– Это другое дело. Вы даже не попробовали виски.
Он поднес стакан к губам. Напиток был очень крепкий.
– Ого! – сказал он. – Вы не пожалели виски.
– Хэнк любил, чтоб было покрепче. Он любил все крепкое. Это неумышленно прозвучало как новая провокация. Ему казалось, что Элис может неожиданно взорваться, разлетевшись на тысячи парящих в воздухе фрагментов грудей, ног и бедер, как на картине Дали.
– Мне пора идти, – сказал он. – Мне платят не за то, чтобы я целое утро попивал виски.
– Погодите немного, – сказала она. – У меня тоже есть мысль.
Он бросил на нее быстрый взгляд, так как ему послышалось в ее голосе что-то двусмысленное. Он ошибся. Она отвернулась от него и снова смотрела в окно; он видел ее в профиль.
– Расскажите, – сказал он.
– Человек, который ненавидит полицейских, – произнесла она.
– Может быть.
– Так должно быть. Кто еще может бессмысленно убить троих? Это должен быть человек, ненавидящий полицейских, Стив. Разве Отдел расследования убийств так не думает?
– Последние несколько дней я с ними не говорил. Я знаю, что сначала они так думали.
– А теперь?
– Трудно сказать.
– А что вы думаете?
– Может, и человек, ненавидящий полицейских. С Риардоном и Фостером... да, возможно. Но насчет Хэнка... не знаю.
– Я не понимаю вас.
– Риардон и Фостер были напарниками, так что мы можем допустить, что какая-нибудь скотина затаила на них зло. Они работали вместе... может, и погладили какого-нибудь идиота против шерсти.
– Да?
– Но Хэнк никогда с ними не дежурил. Возможно, только пару раз был с ними в засаде. Но он не произвел вместе с ними ни одного важного ареста. Это видно из наших записей.
– Кто говорит, что это обязательно личная месть, Стив? Может, это просто какой-нибудь проклятый псих. – Она как будто рассердилась. Он не понимал, почему она сердится, потому что до сих пор она была достаточно спокойна. – Просто какой-то ненормальный, больной, идиотский псих, который забрал себе в голову перебить всех полицейских 87-го участка. Неужели это так уж невероятно?
– Вовсе нет. По правде говоря, мы навели справки во всех местных психиатрических лечебницах насчет больных, которые недавно выписались и могли... – Он покачал головой. – Понимаете, мы предполагали, что это может быть параноик, человек, приходящий в ярость от одного вида полицейской формы. Только вот погибшие были не в форме...
– Да. Ну и что?
– Мы думали, что напали на след. Молодой человек... его не выводят из себя полицейские, но в армии у него было много неприятностей с офицерами. Его недавно выписали как выздоровевшего, но это ничего не значит. Так вот, мы говорили с психиатрами, и они считают, что он не способен на насилие, тем более на цепь убийств.
– И вы оставили его в покое?
– Нет, мы все проверили. Этот парень ни при чем. У него алиби длиной с милю.
– Что еще вы выяснили?
– Мы задействовали все наши источники информации. Мы думали, что это может быть связано с гангстерами: кто-то из них очень зол на нас за какие-то наши действия и хочет показать, что мы не так сильны, как думаем. Он нанимает убийцу и начинает планомерно «ставить нас на место». Но до сих пор у нас не было в этом плане никаких осложнений, а организованная месть преступного мира – такая вещь, которую трудно скрыть.
– Что еще?
– Я все утро работал с фотографиями ФБР. Господи, невозможно себе представить, сколько людей подходит под наше описание. – Карелла отпил виски. Он начал чувствовать себя с Элис немного свободнее. Может, ее женственность и не была такой уж агрессивной. А может, через какоето время она усыпляла бдительность. Во всяком случае, комната уже не производила на него такого гнетущего впечатления.
– Что-нибудь узнали? Из этих фотографий?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47