Но когда она вышла из ванной в ночной рубашке, ее поджидал Майкл.— Надо кое о чем поговорить, — сказал он. — Пойдем в холл.Она последовала за ним по коридору, мимо комнаты, где давно уже спала Молли. Не говоря ни слова, они прошли мимо громко тикающих старинных часов, стоящих возле стены, — подарок матери Майкла, — и направились к дивану в противоположном углу комнаты. Холл был совсем маленький — диван вдоль одной стеньг, кушетка вдоль другой, аудиовидеоцентр вдоль третьей и выходящие на Восемьдесят первую улицу окна — в четвертой. Майкл закрыл за собой дверь. В старом, еще довоенной постройки, доме с толстыми стенами слышимости между комнатами не было практически никакой. Сара не понимала, почему Майкл говорил шепотом.— Помнишь дело, которое я расследовал? — спросил он.Она кивнула.— Пожалуй, теперь я могу тебе кое-что о нем рассказать.Она не понимала, почему он выбрал такое время для рассказа — незадолго до полуночи, когда у нее глаза смыкались от усталости и больше всего на свете ей хотелось почитать «Вог» и уснуть незаметно для самой себя. Семейные сборища в квартире ее родителей всегда проходили в довольно-таки нервозной обстановке. Она мечтала хорошенько выспаться, чтобы завтра быть в форме. А Майкл ни с того ни с сего затеял рассказ о том, как они вели наблюдение с начала года...— ...за сыном главы мафии, которого засадили за решетку пожизненно. Мы уверены, что теперь он возглавляет банду, и ждали только, когда наберем достаточно информации для серьезного обвинения. Для этого мы должны предоставить суду доказательства его преступной деятельности. Проблема же заключается в том, что у нас пока что нет конкретных фактов. Мы знаем, что он связан с наркотиками и ростовщичеством, но у нас нет неоспоримых свидетельств. К тому же мы полагаем, что он приказал совершить несколько убийств, но опять же доказательств нет. А почему я тебе все это рассказываю...«Да, действительно, — подумала она, — почему ты мне все это рассказываешь?»— ...дело в том, что мы, похоже, нашли на него управу.— Молодцы, — зевнула она.— Вот что я получил утром в четверг, — сказал он и направился к магнитофону. Сара заметила, что индикатор питания уже горит. — Вот, слушай, — сказал он и нажал кнопку воспроизведения.Сначала она подумала, что спит и видит кошмарный сон.— Пятнадцатого октября, — произнес женский голос. — Отопление положено включать пятнадцатого октября.— Откуда ты знаешь? — Мужской голос.— Когда мы только поженились, мы снимали квартиру, где было жутко холодно. Мы называли ее Замок Снежной Королевы.— Ну и какая связь?— Муж покопался в литературе... — сказал женский голос. Ее голос. — ...и нашел дату обязательного включения...— Я ненавижу, когда ты о нем говоришь... — прервал ее мужской голос. Голос Эндрю.Ей казалось, что у нее вот-вот остановится сердце.— ...обо всем, что он делает или не делает на своей жалкой работенке, за которую платят...— Отопление к его работе не имеет никакого отношения.— И куда вы едете?— Во Францию. В Сен-Жан-де-Лу.— Где это?— Недалеко от испанской границы. Мы ездили туда в наш медовый месяц.— Восхитительно.— Эндрю, ни о какой романтической поездке и речи быть не может. Молли тоже едет с нами.Молчание.— Я буду по тебе скучать. — Снова голос Эндрю.— Я еще никуда не уезжаю. Как он у нас там поживает? — Теперь она перешла на шепот. — Похоже, ему требуется помощь.— Да, похоже.— М-м-м-м-м-м...И снова долгая тишина.Она не знала, куда смотреть. У нее ни за что не хватит смелости поглядеть Майклу в глаза.А вдруг он не узнал голос женщины на пленке? Вдруг он не узнал голос женщины, которая...— Ты когда-нибудь делаешь так своему мужу?— Конечно, постоянно.— Врешь.— Нет, делаю. Причем каждую ночь.— А я говорю, врешь.— Да, вру.— О Боже, что ты со мной делаешь!— Чья это штучка?— Твоя.— Да, моя. И я буду сосать ее, пока ты не закричишь.— Сара...— Я хочу, чтобы ты взорвался! Дай его мне!— О Боже, Сара!— Да, да, да, да!И снова долгая тишина. Майкл выключил магнитофон.— Судя по всему, мы знаем, кто она такая, — продолжил он, подходя к видеомагнитофону. Там тоже горел индикатор питания, и кассета уже стояла на месте. Майкл просто нажал на «воспроизведение».В правом углу экрана Сара увидела себя. Постепенно она оказалась в середине кадра...(«Он знает», — пронеслось у нее в голове.)Быстрым шагом приблизилась к голубой двери на Мотт-стрит, стоя спиной к камере...(«О Боже, он знает!»)...нажала на кнопку звонка рядом с вывеской «Картер и Голдсмит. Инвестиции», все еще не поворачиваясь к камере лицом.Посторонний наблюдатель никогда не смог бы с уверенностью утверждать, что блондинка, наклонившаяся к домофону рядом с затененной дверью и почти отвернувшаяся от камеры, именно Сара Уэллес. Ни один незнакомец никогда не смог бы узнать ее в женщине, ждущей у голубой двери. Качество изображения оставляло желать лучшего.Но, посмотрев на себя, открывающую дверь и торопливо вбегающую внутрь, она поняла, что любой хорошо знающий ее человек узнает моментально. Майкл знает ее. Знает ее одежду, знает ее жесты и движения, ее походку, знает все до мелочей. Даже если она стоит спиной к камере...Дверь за ней захлопнулась.В кадре осталась одна лишь дверь.Большие часы в коридоре пробили полночь.— С Днем Матери, — горько произнес Майкл. 4: 10 мая — 2 июня Молли ныла, что она обойдется без няньки. Кроме того, с какой стати им вздумалось идти куда-то в понедельник вечером? Молли уже исполнилось двенадцать лет, в Нью-Йорке ее сверстники считаются уже взрослыми, по крайней мере у них в школе. Майкл объяснил, что в городе полно преступников и ему спокойнее, когда рядом с ней миссис Хендерсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107