Фарелл — отважный и Фаррар — кузнец, А для меня — покоритель сердец. Картер и Голдсмит, кто вы такие? Вас не найти в каталогах страны... — Что такое? — переспросил он резко.— Ну, видишь ли, мы не смогли отыскать...— Не смогли отыскать?— Да, мы...— Мы?— Мой финансовый агент. Я попросила его...— Что ты сделала?— Я попросила его собрать информацию по «Картеру и Голдсмиту». Чтобы использовать ее в стихотворении. Но он ничего не нашел, поэтому я...— Зачем тебе это понадобилось?— Для стихотворения.— Ты попросила кого-то копаться в делах моей фирмы?— Да, но...— И он ничего не нашел, да?— Она не зарегистрирована ни в одном...— Потому что ею владеют частные лица. Тебе не следовало собирать такую информацию.— Я и не думала. Просто...— Ну ладно. Читай дальше.— Не хочу.— Читай.— У меня пропало настроение.— Ну и отлично.— Да, отлично.Ее поразила его реакция, она не могла понять, что ее вызвало. Сара вдруг вспомнила, что сидит без одежды, и почувствовала себя беззащитной, обиженной непонятно на что. К глазам подступили слезы. Оба молчали, как ей показалось, бесконечно долго. Затем, желая отомстить и причинить ему такую же боль, какую испытывала она сама, Сара сказала:— Этим летом я уезжаю.Недовольное выражение на его лице тут же сменилось знакомой гримаской обиженного ребенка. «Отлично», — подумала она.— Когда? — спросил он быстро.— Кажется, он назвал август.Как приятно, что он огорчился. Он будет скучать по ней. По его лицу все ясно. Но тут он снова злобно посмотрел на нее.— Кто назвал? Твой финансовый агент?— Нет, муж. В августе он обычно берет отпуск.— И надолго?— На три недели.— А мне что прикажете делать все это время?Опять обиженный вид. Его лицо ясно отражало ежеминутную смену настроения.— Ты в любой момент можешь вызвать кого-нибудь из своих девчушек, — пожала плечами Сара. Она сидела, прямая как палка, уперевшись в кровать руками.— Ты — моя единственная девчушка.— Ну конечно.— Ненавижу этих богатых адвокатов, которым ничего не стоит в любой момент сняться с места и уехать.— Он — не богатый адвокат.— Вот как? Все мои адвокаты очень богаты.— Все? Сколько их у тебя?— Три.— Ну так вот, мой муж получает восемьдесят пять тысяч в год.Она специально подчеркнула слово «муж». Ей все еще хотелось отомстить ему за то, как он обрушился на нее из-за какого-то пустяка...— Чудный повод бросить его.— С чего ты взял, что я собираюсь его бросать?— Ну... — Он повел плечами.«Он все еще злится. Отлично», — подумала она. Он лежал рядом с ней на кровати, нагой, стройный, прекрасный и безумно желанный. Как бы невзначай она смахнула рукой воображаемую соринку со своей левой груди.— Что, если я скажу тебе, что мне, возможно, удастся вырваться на несколько дней? — спросила она.Его брови взлетели вверх.— Что ты имеешь в виду?— К тебе.Она повернулась к нему лицом.— Ты шутишь? Когда?Выражение его лица изменилось как по мановению волшебной палочки, глаза загорелись от радости.— Где-нибудь в июле. Посреди недели. Во вторник, среду...— Нет, ты все-таки шутишь!— Я уже спросила у него.Глаза опущены, как у монашки, а грудь приглашает.— И он согласился?— Ну... не очень охотно.— И не шумел?— Слегка пошумел.— Если бы я был твоим мужем...— Но ты мне не муж.— ...и ты заявила бы мне, что собираешься уехать на несколько дней...— Я же не говорю, что он пришел в восторг.— Но ведь согласился.— Да.— Со мной о таком даже не заговаривай.— В самом деле? И что бы ты сделал?— Убил бы его.— Вот как?— Узнал бы, кто он, и убил бы.— Понятно.— Вот так-то. А знаешь, сколько я зарабатываю за год?— Мне все равно.«Он все еще злится, что она заговорила о муже. Ну и хорошо. Злись себе и дальше».— Никогда не слышал, чтобы адвокат зарабатывал только восемьдесят пять тысяч в год, — не успокаивался он.— Он работает на город. Там такие зарплаты.— Восемьдесят пять тысяч в год...— Да. Вообще-то немного побольше.— На сколько?— На двести пятьдесят долларов.— Столько лет учиться на юридическом, сдавать экзамены, и все ради того, чтобы застрять на работе, где платят гроши? Не понимаю.— Он не считает, что застрял. Ему интересно.— О да, наверняка безумно интересно.— Конечно.— Возбуждать иски против домовладельцев, которые не включают отопление точно в срок...— Пятнадцатого октября, — вдруг сказала она. — Отопление положено включать пятнадцатого октября.— Откуда ты знаешь?— Когда мы только поженились, мы снимали квартиру, где было жутко холодно. Мы называли ее Замок Снежной Королевы.— Ну и какая связь?— Муж покопался в литературе и нашел дату обязательного включения...— Я ненавижу, когда ты о нем говоришь. Обо всем, что он делает или не делает на своей жалкой работенке, за которую платят...— Отопление к его работе не имеет никакого отношения.— И куда вы едете?— Во Францию. В Сен-Жан-де-Лу.— Где это?— Недалеко от испанской границы. Мы ездили туда в наш медовый месяц.— Восхитительно.— Эндрю, ни о какой романтической поездке и речи быть не может. Молли тоже едет с нами.Некоторое время он молчал. Потом прошептал:— Я буду по тебе скучать.— Я еще никуда не уезжаю, — улыбнулась Сара и вдруг снова испытала желание прижать его к груди, гладить, ласкать, целовать. — Как он у нас там поживает? — поинтересовалась она.— Поехали, — вздохнул Реган.— Еще пару секунд, — попросил Лаундес.— Похоже, ему требуется помощь, — шепнула она.— Да, похоже.— М-м-м-м-м-м...— Вгрызлась, — подытожил Реган. * * * Завтра, в День Матери, вся семья — за исключением блудного мужа Хите — соберется в квартире родителей Сары на Семидесятой улице. Они вернулись из Сент-Барта третьего числа. Завтра уже девятое. Суббота прошла спокойно и лениво, в обществе Майкла и Молли, и теперь, за пятнадцать минут до полуночи, Сара собиралась немного почитать перед сном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107