После второго гудка трубку взял Майкл.— Алло? — спросил он.Какой-то щелчок.— Алло? — переспросил он.Тишина.Он раздраженно посмотрел на трубку и положил ее на место.— Кто там, милый? — крикнула Сара из другой комнаты.— Не отвечают, — сказал Майкл.Она сразу поняла, что звонил Эндрю. Он вернулся.Она продолжала смотреть в книгу. Слова бессмысленно теснились на странице, мозг отказывался улавливать между ними хоть какую-то связь. Ей необходимо выбраться из дому, добежать до ближайшего телефона. Но не сразу после звонка. «Выжди время», — приказала она себе и третий раз подряд принялась читать один и тот же абзац. Двадцать минут десятого она спросила:— Хочешь холодного йогурта?— Не очень, — ответил Майкл.— Тогда, если ты не возражаешь, я схожу вниз и куплю себе.— По-моему, в морозилке есть.— Я хочу слабо замороженный.Сара встала, заложила книгу закладкой, не спеша положила томик на кофейный стол. Ей казалось, что все вокруг происходит как в замедленной съемке. Она открыла кошелек удостовериться, что у нее достаточно четвертаков для автомата, — иначе пришлось бы доставать их из баночки на кухне; среди мелочи виднелись и четвертаки — все в порядке. Она захлопнула кошелек со щелчком, показавшимся ей громче пушечного выстрела, уложила его обратно в сумочку, сумочку повесила через плечо и сказала:— Я на минутку.— Может, я...— Нет, ни в коем случае! — испугалась она.— ...тоже не откажусь, — сказал он. — С обезжиренным голландским шоколадом, если у них такой есть. Или любой другой.— Но обезжиренный, да?— Да.— Хорошо. Сейчас вернусь.Веди себя естественно. Не говори ни о чем. Просто уходи, и все. Взялась за ручку. Открыла дверь. Вышла в прихожую. Закрыла дверь. Замок щелкнул. Не торопись, иди медленно, медленно, медленно к лифту. Вызвала лифт. Вот он с грохотом поднимается по шахте. Разъехались в стороны двери. Вошла. Теперь нажать кнопку первого этажа. Двери закрылись, лифт поехал вниз.Она расслабилась только у кофейной лавки на углу Семьдесят восьмой и Лекса. * * * — Привет, — сказала она. — Это я.— Сара! Боже, как я соскучился по тебе!— Ты вернулся.— Да, вернулся. Ты поняла, что я звонил?— Да.— Где ты?— Рядом с домом. Я придумала повод выйти.— Как насчет завтра?— Нормально.— Билли будет ждать. В обычное время.— Хорошо.— Не знаю, как и дождусь.— Я тоже. Как бы мне хотелось сейчас оказаться с тобой.— И мне тоже.— Я люблю тебя, Эндрю.— И я люблю тебя, Сара.— До завтра.— До завтра.Они одновременно повесили трубки.Записывающее устройство отметило длительность разговора — двадцать три секунды. Детектив первого класса Джерри Мэндел взял ручку и записал имя звонившей — Сара. * * * В то же самое время, в квартале от Мэндела, детектив первого класса Фредди Култер, одетый в робу монтера, откручивал пластинку с фонарного столба на углу Мотт-стрит и Брум-стрит. Он уже вмонтировал видеокамеру в тележку для передвижной торговли «хот-догами», которая встанет на дежурство с завтрашнего утра. Теперь ему требовался источник питания.Питание — всегда самое важное. Надо либо проложить свой собственный провод, либо к чему-нибудь подключиться. Скажем, можно установить аккумулятор от катера или автомобиля внутрь тележки, и его хватит на какое-то время, но рано или поздно его придется менять. Лучше избегать подобных проблем. Он подключился к проводам внутри столба, затем поставил на место старой новую пластину, в которой имелась выемка для дополнительного провода.Затем он спрятал вывод провода под клинообразным куском дерева, раскрашенным для солидности желтыми и белыми полосами, собрал инструменты и пошел прочь, зная, что завтра утром, в десять часов, на этом углу встанет тележка продавца «хот-догов», и полиция получит изображение любого, кто войдет в голубую дверь напротив. * * * К половине пятого в среду, пятого мая, у детектива третьего класса Грегори Аннунциато появились опасения, что вся затея провалилась. Начиная с десяти утра он продал множество «хот-догов», но у него все-таки несколько другая задача.На Аннунциато, поверх клетчатой футболки и вельветовых брюк, красовался белый, забрызганный горчицей фартук, отлично скрывавший кобуру с револьвером на поясе. Из-за курчавых черных волос и темно-карих глаз многие покупатели интересовались, не итальянец ли он. Когда он отвечал утвердительно — хотя на самом деле родился в Бруклине, — они неизменно переходили на итальянский и, насколько ему удавалось разобрать почти незнакомый язык, сообщали, какие вкусные у него «хот-доги» и как хорошо, что он начал здесь торговать, потому что обычно тут никого не бывает. Аннунциато не отводил глаз от голубой двери. В шестнадцать тридцать три на улицу заехал черный представительский «линкольн» и остановился на той же стороне улицы, что и тележка Аннунциато, метрах в десяти от него. Из машины вышла привлекательная блондинка в сером костюме, с атташе-кейсом и серой кожаной сумкой через плечо, что-то сказала водителю и захлопнула за собой дверцу. Когда она двинулась через улицу по направлению к голубой двери, Аннунциато нажал на кнопку, включавшую камеру.Не поворачиваясь, женщина подошла к двери на теневой стороне улицы и позвонила.Затем что-то сказала в домофон.До ушей Аннунциато донеслось жужжание, и дверь открылась.Когда дверь за женщиной захлопнулась, камера автоматически зафиксировала дату и время: 5 мая — 16:43:57. * * * До сего дня ей так и не удалось прочитать ему свое стихотворение. Она вынула листок из сумочки и, сидя нагишом в постели, чувствуя себя как ребенок, декламирующий перед гордыми родителями, начала: Энди и Дэнди, Тэнди и Дрю, Ну почему я тебя так люблю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107