Головорезы начали собираться в два часа дня.Бенни Ваккаро больше не гладил одежду в задней комнате отцовской лавки. Из разговора между ним и Эндрю Фавиолой, услышанного и записанного ранее, детективы узнали, что теперь он работал на пирсе в Вест-Сайде, возможно, разгружая контейнеры с двойным дном и всякого рода контрабандой. Правда, это были только предположения. Ни о чем незаконном речи не шло. Они отключили аппаратуру сразу же, как только поняли, что Фавиола предлагает Бенни на первый взгляд честную работу.Нового гладильщика звали Марио.Они еще не выяснили его фамилию, но он мог быть только кузеном, или племянником какого-нибудь бандита, или сыном знакомого какого-нибудь бандита, то есть человеком, о котором можно с уверенностью сказать, что он не будет болтать об увиденном здесь.— Привет, Марио.— Здравствуйте, мистер Триани.Судя по голосу, Марио был моложе Бенни. Скорее всего, лет шестнадцать или семнадцать, недоучившийся школьник, делающий первые шаги к вершине криминальной иерархии с должности гладильщика белья, без устали кланяющегося мафиозным боссам.— Здравствуйте, мистер Бардо.— Здорово, Марио.Как обычно, Фавиола слушал по домофону знакомые голоса своих деловых партнеров — уголовников и предлагал им подняться наверх. К половине третьего собрались все. Реган и Лаундес насчитали ровно дюжину, на шесть больше, чем на прошлом сборе, когда у сыщиков имелся «жучок» только на первом этаже. На сей раз наверху и муха не сможет пролететь незамеченной и неопознанной.Первым делом каждый счел своим долгом сообщить Фавиоле, как огорчила их смерть его дядюшки, и поделиться с Триани болью по поводу утраты его тестя, каковыми персонами был один и тот же мертвый бандит. Первым высказался Парикмахер Сэл, за ним — Фрэнки Палумбо и Толстяк Никки, знавший Руди еще по прежним временам и единственный из собравшихся здесь гангстеров все еще называвший Эндрю Фавиолу его детским прозвищем Лино. Ритуал показной скорби тянулся и тянулся, пока каждый уголовник, без исключения не отдал долг уважения бедному, дорогому, безвременно усопшему негодяю Руди Фавиоле, казначею.— Одним меньше, и то хорошо, — прокомментировал Реган.Когда формальности закончились, Фавиола сообщил высокому собранию избранных негодяев, что в результате смерти его дяди в рядах организации образовалась брешь и на эту тему он имел беседу с отцом в Ливенворте на прошлой неделе...— Так вот куда он ездил, — прошептал Лаундес.— ...и мы с отцом пришли к единодушному мнению относительно того, кто должен занять место дяди Руди, да будет земля ему пухом.— Аминь, — заключил Реган.— Пети, не обижайся, — продолжал Фавиола. — Наше решение нисколько не умаляет той важной роли, которую ты играешь в семье...— Я в любом случае отказался бы, — сразу же сказал Бардо.— Просто ты слишком нужен для нас именно на своем прежнем месте.— Я же сказал, Эндрю, я сам отказываюсь!Его голос сорвался от сдерживаемого гнева. Пети Бардо был отнюдь не дурак, он прекрасно догадывался, что его ждет, и приготовился снести унижение, сохранив хорошую мину. Но выпустить пар против Малыша Энди — одно, а обижаться на решение, вынесенное совместно отцом и сыном Фавиола, — совсем другое.— Твое желание, конечно, очень многое значит для нас, — вежливо заметил Фавиола. — Но еще важнее — интересы семьи. Ты нам нужен на своем прежнем месте, Пети. И нам нужно, чтобы Бобби взял на себя функции дяди Руди. Мы считаем, что так будет лучше.В комнате воцарилось молчание.Слово «консильери» ни разу не сорвалось с языка ни у кого из присутствующих. Со стороны происходящее ничем не отличалось от заседания членов правления обычной законопослушной семейной компании. Председатель только что объявил о новом назначении. Бобби Триани — зять Руди Фавиолы и до сего момента капо, возглавлявший операции по торговле краденым, — стал вторым человеком в организации, подотчетным только самому Эндрю Фавиоле. Но последний явно находил, что следует подсластить пилюлю, только что проглоченную Пети Бардо.— Пети, — объявил он. — Тебя мы считаем незаменимым.— Я же сказал — мне...— Прошу тебя, выслушай до конца. Если внутри семьи возникают проблемы, именно ты разрешаешь их. Скажем, если кому-то нужна дополнительная территория...Какая именно территория, он не стал уточнять. Все собравшиеся с молоком матери впитали старинную итальянскую народную мудрость: «I muri hanno orecchi» — «И у стен есть уши». Никому и в голову не могло прийти, что в прошлое воскресенье здесь установили целых шесть «жучков», но тем не менее никто не произнес ни слова, за которое могли бы зацепиться следователи. По крайней мере, пока не произнес.— ...именно тебе мы поручаем рассудить, кто прав, кто виноват, — продолжал Фавиола. — Я не знаю никого, кому это удавалось бы лучше. Никого. Если возникает необходимость забить стрелку...«Стрелка» — уголовный жаргон, но обвинение на нем не построишь.— ...именно ты восстанавливаешь мир между «капитанами»...«Капитан» — синоним «капо». Еще можно сказать «шкипер». И поди докажи что-нибудь.— ...ты один обладаешь необходимым опытом, терпением и дипломатичностью, чтобы разрешать конфликты ко всеобщему удовольствию. Передвинь мы тебя хоть на миллиметр, и нам никогда не удалось бы найти тебе равноценную замену. Но значит ли сегодняшнее решение, что Бобби теперь будет приносить домой большую долю пирога только потому, что формально на ступеньку выше тебя? Обещаю — не значит. Даю слово перед лицом всех, собравшихся здесь сегодня, — я разработаю для тебя достойную компенсацию. Сейчас не стоит вдаваться в подробности, но мое слово — закон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107