Как назло, жетоны у нее кончились, и она собиралась наменять их в кассе, когда он снова возник у нее на пути.— Пожалуйста, перестаньте! — вскипела она.— Одна чашечка кофе. Тогда я смогу объяснить.— Нет.— Ну прошу вас.На его лице она увидела то же умоляющее выражение, какое было у Молли в день покупки рождественской елки. Сара уже открыла рот, чтобы окончательно отказаться, но он смотрел на нее так жалобно, так...— Послушайте, — произнесла она. — Я в самом деле...— Пожалуйста, — повторил он. — Мне так стыдно за свой поступок тем утром. Я хочу объясниться.— Нечего тут объяснять. Я принимаю ваши извинения. Очень рада была еще раз повидаться.— Вы говорите не от чистого сердца.— Вы правы, — отрезала она, обошла его и направилась к кассе. Темнокожая женщина за стеклянной перегородкой вскинула глаза ей навстречу.— Десять жетонов, пожалуйста, — попросила Сара, доставая кошелек.Тут вновь раздался его голос: «У меня есть».— Что? — не поняла Сара.Он просунул под стекло двадцатку.— Плачу я, мисс, — воскликнула Сара и подала в окошечко пятерку и десятку.— Берите двадцатку, — приказал он.— Так кто из вас платит? — невозмутимо поинтересовалась кассирша.— Я, — одновременно выпалили оба.— Двое платить не могут, — объявила кассирша. — И прошу не занимать мое время.— Она никогда не позволяет мне ни за что платить, — вздохнул Эндрю и с улыбкой взял свои деньги обратно.Сара сгребла жетоны и сдачу.— Теперь я должен вам чашечку кофе, — заметил он.— Каким, интересно, образом? — удивилась она.Сара уже знала, что позволит ему угостить себя кофе.— Так ведь это вы заплатили за жетоны, разве не так?— Не вижу логики.— Где здесь поблизости есть приличное местечко? — спросил он. * * * Вдоль Лексингтон-авеню рядом со станцией метро работало великое множество ресторанов, кафе и забегаловок, но она побоялась пойти с ним туда, где существовала вероятность встретить кого-нибудь из своих учеников. Позже она задумается над природой своих опасений, над тем, почему уже тогда не захотела, чтобы кто-то видел ее в его обществе. Поэтому Сара отвела его на Вторую авеню в небольшой французский ресторанчик, где подавали великолепные рогалики и отличный кофе.В заведении царила атмосфера уюта, какая бывает в теплом доме, когда за окнами лютует мороз. На вешалках прямо у входа вперемешку висели пальто посетителей, официанты расхаживали по-простому, в свитерах, в воздухе плавал аромат крепкого кофе и вкусной выпечки, а сквозь витрину толстого стекла можно было наблюдать за прохожими, спешащими мимо, согнувшись навстречу безжалостному ветру.Они нашли свободный столик рядом с огромной медной кофеварочной машиной и заказали по кофе и по рогалику с шоколадной начинкой. Под курткой на нем оказалась голубая фланелевая рубашка, серый спортивный пиджак из твида и серые же, только более темного оттенка, слаксы. Сара в тот день надела свои, как она выражалась, «учительские обноски»: темно-зеленый свитер, темно-коричневую шерстяную юбку и зеленые рейтузы. Обычно она ходила на работу в туфлях на каблуке. Сегодня, из-за непогоды, Сара остановила свой выбор на сапогах коричневой кожи с высокими, до колен, голенищами. Она сняла красную шапку и засунула ее в карман пальто. Красный шарф все еще укутывал ее шею. Он же даже на улице шел без головного убора. Они уселись по разные стороны маленького обшарпанного деревянного стола: голубоглазая блондинка и голубоглазый шатен.Потом она скажет ему, что они неплохо смотрелись вместе. И задумается, приходила ли ей в голову такая мысль в день их первой встречи в Нью-Йорке.— Итак, позвольте мне объясниться, — начал он, сделал паузу, дожидаясь ее кивка, затем продолжил: — Начну с того, что я не так уж часто бросаюсь с поцелуями на замужних женщин.— Очень мило.— Правда. Я обычно... веду себя очень сдержанно.— Угу.— Но в то утро... я не знаю... Просто... я не мог от вас глаз отвести весь предыдущий вечер, и когда...— Эндрю, — остановила она его и, немного поколебавшись, добавила: — Мне не нужны ваши объяснения. Поверьте. Я не жду их, я не хочу их, я не прошу их.— Вы хотите остаться одна, знаю.— Я не одна, у меня есть муж.— Я люблю вас, — вдруг выпалил он.— О Господи! — Она бросила взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что никто не мог слышать его слова.— Эндрю, — сказала она, опустив голос до шепота, — кажется, вы не понимаете, что я вам говорю. Я не кокетничаю с вами и никоим образом не хочу спровоцировать...— Знаю.— Тогда прекратите, хорошо? Прекратите, и все.За столиком воцарилось неловкое молчание.Они избегали глядеть друг на друга.Сара отпила глоток кофе, отломила кусочек рогалика. Внутри был шоколад — густой, темно-коричневый и восхитительно вкусный.— Вам нравится преподавать? — спросил он.— Очень.— Как прошел сегодняшний день?— Отлично.— Хорошо. Я очень рад.— А как прошел ваш день?— Очень хорошо, спасибо.— Я так и не знаю, чем вы занимаетесь.— Я гангстер, — ответил он с ухмылкой.— Естественно, — ответила она.— Вообще-то, я тот, кого называют инвестором на риске, — продолжил он, и улыбку на его лице сменило выражение, какое часто бывает у очень молодых людей, пытающихся произвести впечатление весьма серьезных и взрослых особ. — Я занят поиском предприятий, которым требуется вливание средств и дополнительное внимание, и подпитываю их до тех пор, пока они не начинают приносить мне хороший доход.— Предприятия какого рода?— Импорт, экспорт, перевозки, недвижимость, строительство и так далее. Я много чем занимаюсь.— Интересно.— Интереснее вас нет ничего.— Ну что ж, пожалуй, мне пора, — сказала она.— Почему?— Потому что вы до сих пор не поняли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107