– Сколько раз ты покупал у него?– Пару раз, я же сказал тебе.– Ты хочешь сказать, два раза?– Ну, побольше.– Три?– Нет.– Четыре? Ради всего святого, Ларри, ответь мне, сколько раз?– Видишь ли... по правде говоря, я почти все время покупал у него. Ты же знаешь, если толкач продает хороший товар, то за него держишься. Вообще-то он был хороший парень. Несколько раз мы... мы балдели вместе. Бесплатно. В таких случаях он с меня ничего не брал за героин. Так давал. Хороший был парень.– Ты все время говоришь «был». Значит, ты знаешь, что он умер?– Да. Я слышал, он повесился.– А теперь слушай меня внимательно, Ларри. На днях мне позвонили и сказали...– Кто звонил?– Он не назвался. Я согласился говорить, потому что это имело отношение к делу Эрнандеса. Это было еще до того, как мы получили результаты вскрытия.– И что же?– Этот человек сказал мне несколько вещей про тебя.– Каких? Что я наркоман?– Не только.– Что еще?– Он сказал мне, где ты был и что ты делал вечером семнадцатого декабря и ночью восемнадцатого.– Да?– Да.– Так где же я был?– В подвальной комнате Анибала Эрнандеса.– Вот как?– Так мне сказали по телефону.– Ну и?..– Это правда?– Может быть.– Ларри, хватит умничать. Помоги мне Господь, чтобы я...– Хорошо, хорошо, я был у Аннабелля.– С каких и до каких?– Дай мне подумать... должно быть, с девяти часов. Да, с девяти и до полуночи. Точно. Я ушел от него около двенадцати.– Ты был с ним весь тот день?– Нет. Я встретил его на улице около девяти. Потом мы пошли к нему в подвал.– Когда ты ушел от него, то сразу отправился домой?– Нет. Меня порядком зацепило. Аннабелль уже клевал носом на койке, и я не хотел там заснуть. Так что я ушел и погулял по улицам.– Тебя здорово зацепило?– Очень, – сказал Ларри.– Когда ты пришел домой?– Не знаю. Очень поздно.– Что значит очень поздно?– Часа в три-четыре.– До двенадцати вы с Эрнандесом были одни?– Да.– И он вколол себе дозу при тебе?– Да.– И когда ты уходил, он уже спал?– Кемарил. Ты знаешь – не спал и не бодрствовал.– Сколько вколол себе Эрнандес?– Мы поделили одну шестнадцатую.– Ты уверен?– Уверен. Аннабелль сам сказал, когда доставал упаковку. Это была шестнадцатая. Честно тебе говорю, я был рад, что мы кололись вместе. Я боюсь колоться один. А вдруг передозирую?– Ты сказал, что вы кололись вместе. Одним шприцем?– Нет. У Аннабелля свой шприц, у меня свой.– А где сейчас твой?– Как где? У меня.– Он и сейчас у тебя?– Разумеется.– Расскажи мне в деталях, как все было.– Я что-то тебя не понимаю.– Все, что произошло, после того как Аннабелль показал тебе упаковку с героином.– Я вынул свой шприц, он – свой. Затем мы приготовили раствор в бутылочных колпачках и...– Это те колпачки, которые валялись в оранжевой корзине под лампочкой?– Да, наверное. Там у противоположной стены стояла оранжевая корзина.– Вы брали с собой шприцы, когда ходили к этой корзине?– Нет, не думаю. Наверняка оставляли их на кровати.– Что было потом?– Мы приготовили раствор, вернулись к кровати, каждый взял свой шприц, мы их наполнили и вмазались.– Аннабелль первым взял шприц?– Да, кажется.– Возможно ли, чтобы он взял не тот шприц?– Что?– Возможно ли, чтобы он взял твой шприц?– Нет. Я хорошо знаю свой. Это невозможно. Я кололся собственным шприцем.– А когда ты уходил?– Я не понимаю тебя, папа.– Ты мог оставить там свой шприц, а с собой захватить шприц Аннабелля?– Не понимаю, как бы это получилось. Сразу после укола Аннабелль... Подожди, ты совсем меня запутал.– Вспоминай в точности, как все было.– Мы вмазались, и я положил шприц на кровать. Да, да. Затем Аннабелль почувствовал, что засыпает, встал, взял свой шприц и положил его в карман куртки.– Ты что, внимательно следил за ним?– Нет. Но я помню, что он высморкался – наркоманы всегда простужены, – а потом вспомнил о шприце, взял его и положил в карман. Тогда же и я взял свой.– Тебя уже зацепило к тому времени?– Да.– Значит, ты мог взять и чужой шприц? Тот, которым пользовался Аннабелль? А свой оставить ему?– Наверное, мог, но...– Где сейчас твой шприц?– У меня.– Проверь.Ларри вынул шприц из кармана и стал вертеть его в руках.– Похож на мой, – сказал он.– Точно?– Трудно сказать. А в чем дело?– Ты должен знать несколько вещей, Ларри. Во-первых, Эрнандес не повесился. Он умер от передозировки героина.– Что? Что?– Во-вторых, в его комнате обнаружили только один шприц.– Так и должно быть. Он...– Человек, позвонивший мне, что-то задумал. Я пока не знаю что. Он сказал, что позвонит мне снова после моего разговора с тобой. Он сказал, что вы с Эрнандесом повздорили в тот день. У него есть свидетель, который подтвердит это под присягой. Он сказал, что ты был один с Эрнандесом всю ту ночь. Он сказал...– Я? Черт возьми, я не ругался с Эрнандесом. Он мне дал бесплатно вмазаться. Разве из-за этого ссорятся? И каким образом этот тип узнал обо всем? Видит Бог, папа...– Ларри...– Кто этот тип?– Не знаю. Он не назвал себя.– Ладно, пусть он приведет своего свидетеля. Я не ссорился с Аннабеллем. Мы были приятелями. Что он хочет сказать? Что это я дал Аннабеллю смертельную дозу? Так, что ли? Пусть он ведет своего проклятого свидетеля, пусть.– Ему не потребуется свидетель, сын.– Нет. Ты думаешь, что судья так просто...– Человек, позвонивший мне, сказал, что на шприце в подвальной комнате мы обнаружим твои отпечатки пальцев. Глава 9 В три часа ночи Мария Эрнандес решила, что на сегодня хватит. В кошельке у нее было тридцать пять долларов, она устала, замерзла, и если сейчас вмазаться и сразу лечь спать, то ночь пройдет прекрасно. Нет ничего лучше героина перед сном. Героин преображал Марию. Она начинала ощущать покалывание везде, даже в тех местах, которые полиция нравов и она сама называли интимными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43