– Бурбон кончился! – сообщил он.– Что?– Бурбона нет. Кончился.– Ладно, я выпью немного шотландского виски.– Не слышу.– Виски! – крикнула Синди. – Шотландского. Чуточку!– Хорошо.– Что, что?– Хорошо, говорю.Он улыбнулся и прошел с бутылкой шотландского в маленькую кухню. Там он вынул из шкафа два низких стакана, щедро налил в каждый, а потом чуть не сломал руку, пытаясь вытащить из морозильника примерзший поднос с кубиками льда. Кое-как он счистил иней хлебным ножом, бросил в каждый стакан по два кубика и отнес выпивку в спальню. Синди в лифчике и комбинации доставала из шкафа халат. Не оборачиваясь к нему, она сказала:– Я знаю, о чем будет моя диссертация.– О чем? Вот твой стакан.– Спасибо. – Она повернулась, взяла стакан и бросила халат на кровать. Затем сделала хороший глоток, хмыкнула удовлетворенно, поставила стакан на комод и сообщила: – В июне я получаю магистра. Пора думать о докторской.– Пора, – подтвердил Клинг.– Знаешь, о чем я хочу писать диссертацию? – спросила Синди, одной рукой расстегивая лифчик.– Нет, о чем?– О сыщиках. Детектив как вечно подсматривающий индивидуум.Клинг решил, что она шутит, но в этот момент она сняла лифчик, и он впрямь почувствовал себя человеком, подглядывающим в замочную скважину. Синди без тени улыбки рассталась с комбинацией и трусиками и набросила на себя халат. Завязывая пояс, она спросила:– Что ты на это скажешь?– Ты серьезно?– Ну конечно, – сказала она, глядя на него с недоумением. – Вполне серьезно. С какой стати я буду шутить по поводу своей докторской?– Ну, я не знаю, мне показалось...– Конечно, я серьезно, – повторила Синди на этот раз уже сердито и снова взяла свой стакан. – А что? Тебе не нравится тема?– Я не знаю, что ты имеешь в виду, – пробормотал Клинг. – Такое странное название...– Я пока не уверена, что она будет называться именно так, – раздраженно ответила Синди. Она отхлебнула еще виски и сказала: – Пойдем в гостиную.– Почему бы нам не побыть здесь? – удивился Клинг.Синди пристально на него посмотрела, а он пожал плечами и попробовал улыбнуться.– Я очень устала, – наконец сказала она. – У меня был жуткий день. К тому же скоро у меня начнутся месячные.– Тем более...– Нет, пошли, – сказала она и вышла из спальни.Клинг тупо проводил ее взглядом и, когда она уже исчезла за дверью, еще долго смотрел в пустоту. Затем он сделал большой глоток, насупился и отправился в гостиную. Она сидела, положив босые ноги на стул, и глядела в окно.– По-моему, это хорошая идея, – сказала она, не оборачиваясь.– Ты о чем?– О диссертации, – раздраженно ответила Синди. – Берт, мы можем хотя бы на минуту выбросить из головы секс?– Мы?– Ты, – поправилась она.– Попробую.– Дело не в том, что я не люблю или там не хочу тебя, просто сейчас мне этого не хочется. Мне скорее хочется плакать.– Почему?– Я же тебе сказала. У меня скоро месячные. За день-другой до этого я чувствую себя просто инвалидом.– Что поделаешь.– И кроме того, мне не дает покоя диссертация.– Над которой ты все равно начнешь работать не раньше июня.– Нет, в июне я получаю магистра. Над диссертацией я начну работать не раньше сентября. Но не все ли равно? Мне ведь так или иначе надо когда-то о ней подумать!– Наверно, но все-таки...– Что с тобой сегодня, Берт?– У меня выходной.– Никакой логики! Лично у меня сегодня выходного не было. Я пришла на работу в девять утра и приняла двадцать четыре человека. Я устала, настроение паршивое, и вот-вот у меня начнутся...– Ты уже говорила.– Что ты ко мне все время цепляешься?– Синди, – сказал он, – может, я пойду домой?– Это еще почему?– Мне не хочется с тобой препираться.– Иди домой, если тебе так хочется.– Я пошел.– Погоди.– Синди!– Господи, делай, что хочешь, – сказала она. – Мне все равно.– Синди, я тебя очень люблю. Но пожалуйста, перестань!– Тогда почему ты не хочешь поговорить о моей диссертации?– Почему не хочу? Очень даже хочу!– Нет, ты хочешь только в постель!– Что в этом плохого?– Ничего, кроме того, что я не хочу.– Пожалуйста!– И не надо говорить таким обиженным голосом.– Я не обиделся.– Ты мог бы хоть из вежливости поинтересоваться моей диссертацией, Берт. Спросить, о чем она.– О чем она?– Иди к черту! Ничего я тебе сейчас не скажу.– Не хочешь – как хочешь.– Вот и отлично, – сказала Синди.– Синди, – произнес он после паузы, – я тебя просто не узнаю, когда ты делаешься такой...– Какой такой?– Такой стервой.– Как это ни печально, стервозность – свойство моего характера. Если ты любишь меня, люби во мне и стерву.– Нет, стерву я любить не собираюсь, – сказал Клинг.– Как хочешь. Дело хозяйское.– Так о чем же твоя диссертация?– Не все ли тебе равно?– Спокойной ночи, Синди. Я пошел.– Правильно, бросай меня, когда мне плохо!– Синди...– Она же о тебе, ты сам мне подсказал эту тему! А теперь иди домой. Тебе ведь наплевать, что я тебя так люблю, что думаю о тебе день и ночь и даже решила написать о тебе диссертацию. Так что давай, ступай с Богом, мне тоже плевать!– О Господи! – сказал Клинг.– Вот именно. О Господи!– Расскажи мне о диссертации.– Тебе действительно интересно?– Еще как!– Ну-ну, – сказала Синди. – На мысль о ней меня навел фильм Антониони. Помнишь там фотографии?– Какие фотографии?– Там в одном эпизоде герой увеличивает черно-белые снимки, чтобы понять, что же все-таки произошло.– Помню.– Так вот, я подумала, что в основе этого лежит неудовлетворенное детское желание подсмотреть акт.– Что, что?– Совокупление отца и матери.– Если ты будешь говорить о сексе, я лучше пойду.– Я серьезно.– Извини, тогда продолжай.– Любовная сцена – загадка для ребенка, – сказала Синди. – Он может наблюдать ее изо дня в день, совершенно не понимая, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38