Вроде бы даже собирался стать актером.– Он когда-нибудь говорил вам, что женат?– Нет. По-моему, он холостяк. Парню с такой внешностью и жениться-то глупо!– Значит, в пятницу вечером, как вы сказали, он был здесь?– Да.– В какое время?– Пришел к девяти. Ушел, когда закрылись.– А именно?– В два. Обычно в будни мы закрываемся в час. В пятницу – в два. В субботу – в три. В воскресенье вообще не работаем. Вот так.– Значит, он ушел в два?– Да. Я с ним расплатился, и он исчез.– Этот чек вы ему дали? – спросил Карелла и вынул из кармана трофей.– Мой чек. Я плачу раз в две педели. Это его заработок за две недели минус страховка и что забирает государство. Остается как раз сто десять долларов семьдесят девять центов.– Это означает, что он был у себя между субботой и понедельником, – сказал Клинг.– Что, что? – не понял Кадахи.– Мысли вслух, – пояснил Карелла.– А! – сказал Кадахи и подлил себе пива из бутылки. – Вы, ребята, не желаете выпить или закусить?– Нет, спасибо, – поблагодарил Клинг.– Слишком рано для вас?– На работе не положено, – объяснил Карелла.– Эх, если бы мне платили по пять центов за каждого полицейского, которому не положено пить, а он все равно заходит ко мне и принимает по три порции! Особенно зимой.– М-да, – только и сказал Карелла.– А зачем вам понадобился Уолли? Он что-то натворил?– Не исключено.– Вы нам не дадите знать, если он появится? – спросил Клинг.– Почему бы и нет? А что он сделал?– Убил кое-кого.Кадахи присвистнул и снова отхлебнул пива.– Вы когда-нибудь видели его с оружием? – спросил Клинг.– Нет.– На работе он не носит ничего такого?– Нет.– Мы имеем в виду «Айвер Джонсон» калибра ноль двадцать два, – пояснил Карелла.– Я как-нибудь отличу «Айвер Джонсон» калибра ноль двадцать два от «паккарда» выпуска тридцать седьмого года, – хмыкнул Кадахи. – Он что, из этой пушки стрелял?– Нет, – сказал Карелла и нахмурился.– И когда он отличился?– В ночь на субботу.– После того как ушел отсюда?– Похоже.– Он не мог ничего такого сделать, – отрезал Кадахи. – Если, конечно, она его в это не впутала.– Кто?– Эта девка.– Какая девка?– Он ушел отсюда в пятницу с какой-то девкой.– Кто такая?– Не знаю. Но я ее видел здесь и раньше. Она иногда приезжала за ним в желтом «бьюике».– Как она выглядит?– Хорошенький помидорчик, – сказал Кадахи. – Рыжие волосы, зеленые глаза, все на месте.– Говорите, он ушел с ней в ночь с пятницы на субботу?– Да.– В два часа?– Так точно.– Она была в «бьюике»?– Да, она всегда ездит в этой желтой подводной лодке.– Дамаск не сказал, куда они собираются?– Куда бы вы поехали с хорошенькой девицей в два часа ночи? – осклабился Кадахи.До Южной Второй сыщики добрались за сорок две минуты. Они ехали спокойно, не превышая скорости, а затем внесли поправку на слабое движение в два часа ночи и вычли десять минут. Это означало, что Дамаску и его рыжеволосой подруге потребовалось около получаса, чтобы доехать из «Уютного уголка» до его квартиры. Если они отправились именно туда, то должны были приехать примерно в половине третьего. Правда, не исключено, что они направились к рыжеволосой. А может, сразу поехали к Лейденам, где Дамаск выстрелил четыре раза – по два в каждого из супругов, а девица стояла и смотрела. Это выглядело не очень правдоподобно, но Карелла и Клинг были опытными полицейскими и знали, что, когда дело касается убийства, ничего неправдоподобного быть не может.Генри Янси как сквозь землю провалился. Они поднялись на третий этаж и постучали в квартиру 33.– Кто там? – раздался женский голос.– Полиция.– Дьявол! – выругалась женщина.Детективы ждали у запертой двери. Затем послышались шаги, звякнула цепочка, щелкнул замок. Дверь открыла женщина лет сорока, на голове у нее были бигуди, а сверху наброшен платок. Она была в переднике и в руке держала деревянную ложку.– Что случилось? – спросила она. – Я готовлю ужин.Карелла показал ей значок и сказал:– С вашего разрешения мы зададим вам несколько вопросов.– А что случилось? Мы ничего такого не сделали.– Вы были дома ночью в пятницу?– Да – и я, и муж. Так что, если где-то что-то стряслось, мы к этому отношения не имеем.– В половине третьего вы спали?– Да.– Вы не слышали, кто-нибудь проходил по лестничной площадке?– Говорю вам, мы спали.– И ничего не слышали?– А вы слышите, что происходит вокруг, когда спите? – спросила женщина.– Благодарю вас, – сказал Карелла, и женщина захлопнула дверь.– Не могу взять в толк, зачем он покупал ружье, если у него в шкафу был револьвер, – задумчиво произнес Карелла.– Я многого тут не могу взять в толк, – ответил Клинг. – Зайдем в тридцать вторую.Женщина из этой квартиры сообщила им, что в пятницу вечером ходила на собрание «Американского легиона» и вернулась с мужем домой в половине четвертого. Ничего подозрительного она не заметила.– Вы вообще ничего не слышали? – спросил Карелла.– Ровным счетом ничего.– А обычно вы слышите, что творится у соседей?– Ну, стены-то довольно тонкие.– Как, по-вашему, туда никто не входил?– В каком смысле? Что, их ограбили? У нас в доме недавно обокрали несколько квартир.– Нет, никого не ограбили, – сказал Карелла. – Просто мы пытаемся узнать, был ли в ночь на субботу Уолтер Дамаск у себя или нет.– Не был, – ответила женщина.– Откуда вы знаете?– Я видела его внизу, возле дома.– И что же он там делал?– Садился в желтый автомобиль. * * * Они снова поехали в центр – такой уж сегодня выдался день – и установили, что добраться от Южной Второй до квартиры Лейденов на Саут-Энджелс-стрит можно минут за двадцать (опять-таки если сделать десятиминутную поправку на ночное движение). Это означало, что Дамаск мог выехать от своего дома примерно в половине четвертого (проведя час в обществе загадочной рыжеволосой девицы) и приехать к Лейденам без двадцати четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38