– Так.– Он был один?– С ним была женщина.– Вы знаете, кто она?– Нет, он все время приводил новых женщин.– Эту женщину вы прежде встречали?– Пару раз.– Но не знаете ее имени?– Нет, не знаю.– Как она выглядела?– Не помню.– Белая, негритянка?– Белая.– Волосы?– Рыжие.– Глаза?– Не помню.– Хорошенькая?– Для белой женщины хорошенькая.– Сколько же ей лет?– Лет тридцать.– Она из здешних?– Не думаю. Я видел ее, только когда Дамаск приводил ее к себе.– Часто приводил?– По крайней мере несколько раз.– Сколько лет Дамаску?– Лет сорок.– Как он выглядит? – спросил Карелла.– Вашего роста, темные волосы, голубые глаза. Хорош собой.– Ты слышал, Берт? – сказал Карелла.– Угу, – отозвался тот, не отрывая глаз от блокнота.– Он белый? – решил уточнить Карелла.– Белый.– Цвет лица?– Я же сказал – белый.– А точнее? Смуглый, бледный, желтоватый?– Лицо светлое такое...– Телосложение?– Примерно как ваш приятель.– Усы или бороду носит?– Нет.– Шрамы есть?– Нет.– Татуировка?– Нет.– Какие-то особые приметы?– Вроде никаких.– Физические дефекты?– Вы имеете в виду, не колченогий ли он?– Я имею в виду вообще любые физические дефекты, – не дрогнул Карелла.– Нет, никаких дефектов.– Так, теперь о голосе. Какой у него голос?– Голос как голос...– Хриплый, приятный, мягкий, женственный?– Он не пел!– Шепелявит, может, или заикается?– Нет, ничего такого. Голос вроде бы мягкий. И еще он говорит быстро. Очень быстро.– Берт! – сказал Карелла. – У тебя вопросы есть?– Кольца, перстни...– Носит ли он кольца или какие-то другие украшения?– У него было кольцо с инициалами.– С какими? "У" или "Д"?– "У".– На правой или на левой руке?– На правой вроде бы.– Еще что-нибудь?– Браслет.– Золотой, серебряный?– Серебряный.– На нем что-нибудь выгравировано?– Я вблизи его не видел, – сказал Янси.– Вы не знаете, где работал Дамаск?– Нет, я здесь только техник-смотритель.– Но вы уже нам очень помогли, мистер Янси, – сказал Карелла.– Вы отлично обрисовали этого человека, – уточнил Клинг.Янси подозрительно на них посмотрел. Он не ждал от белых ничего хорошего и скептически покачал головой, давая понять этим ищейкам, что его грубой лестью не проймешь.– Мне надо идти к моим мусорным бакам, – сухо напомнил он.– Если что, мы поговорим с патрульным, – пообещал Карелла.– Как же! И штраф, наверно, заплатите?– Штрафа не будет, мистер Янси. Попробуйте вспомнить, когда Дамаск обычно уходит из дома и когда возвращается?– Если у него и есть работа, то ночная, – сказал Янси. – Здесь я его встречал только днем.– Он уходит из дому по вечерам?– Вроде да.– В какое время?– Часов в восемь, девять.– Но вы не знаете, куда он направляется?– Нет.– Спасибо вам, мистер Янси.– Это все?– Все. Спасибо.Янси похромал к двери. Прежде чем выйти из квартиры, он повернулся и спросил:– Но с глазами-то у меня порядок, верно?– В каком смысле? – не понял Карелла.– Обрисовал-то я вам его как следует, – буркнул Янси и был таков.Карелла подошел к комоду. В верхнем ящике, в коробке с булавками для галстука и запонками, он обнаружил неоплаченный еще чек на сто десять долларов семьдесят девять центов, выписанный на имя Уолтера Дамаска. Его подписал некто Дэниэл Кадахи из «Уютного уголка».– Что-нибудь важное? – спросил Клинг.– Надеюсь, – ответил Карелла. * * * «Уютный уголок» был ночным клубом с баром в Риверхеде на Довер-Плейнз-авеню. Владельца звали Дэниэл Кадахи. Когда Карелла с Клингом пришли к нему в пять вечера, он обедал.– В этом заведении обедаешь не когда хочется, а когда есть возможность, – объяснил хозяин. – Еще немного, и здесь будет настоящий дурдом.Кадахи был невысокого роста, с лысой головой и сломанным носом. На правом виске – шрам от ножа, правый глаз то и дело подергивался, может, при мысли о том, как его в свое время чуть не выкололи. Кадахи сидел за столиком у стойки бара, ел бифштекс с жареным картофелем и запивал пивом «Хайнекен». Бар был обставлен в псевдоуютном стиле: скатерти в клетку, деревянные панели по стенам, фальшивые свечи-лампочки на столах. В одном конце зала было место для танцев, там стояли инструменты. Судя по надписи на большом барабане, группа, игравшая в баре, называлась «Мародеры Кена Мерфи».Кадахи пригласил детективов сесть, что они и сделали, в то время как Кадахи продолжал расправляться с бифштексом. Прожевывая очередной кусок, он сказал:– Ну конечно, я знаю Уолли. И куда же подевался этот тип?– Он у вас работает?– Вышибалой.– Каждый день?– Кроме воскресенья. По воскресеньям заведение закрыто.– Когда вы видели его в последний раз, мистер Кадахи?– Вечером в пятницу. Он должен был выйти на работу и в субботу, но не вышел. Жду его сегодня, но придет или нет, никому не известно.– Он не звонил?– Нет.– А вы ему?– У него нет телефона.– С ним никак нельзя связаться?– Он живет в Айсоле в какой-то жуткой трущобе. Я туда не поеду, хоть озолоти!– Он живет на Южной Второй, правильно?– Вроде бы. Там сплошные негры и пуэрторикашки. Я бы не сунул туда носа даже в сопровождении отряда Национальной гвардии.– У него, значит, телефона нет?– Нет.– Как же так?– В каком смысле?– Редко у кого нет телефона.– Да он там толком и не живет. Невелика разница, есть у него телефон или нет.– Если он живет не там, то где? – спросил Клинг.– А черт его знает! Он работает, остальное меня не колышет. В его частную жизнь я не вмешиваюсь. За семьдесят пять долларов в неделю он выбрасывает из клуба тех, кто поднимает волну. Таков наш уговор. А жить он может, где ему взбредет в голову, – хоть в парке на скамейке. Мне все равно.– Он не женат, как вы думаете?– Если да, то у него целый гарем.– То есть?– На нем всегда виснут девки. Он у нас красавчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38