В этом-то и заключается тайна и смысл католического вероисповедания, а заодно – и психоанализа. Ты спокойно можешь с полной откровенностью рассказать о себе все, и самое страшное, что тебе может грозить, так это то, что тебе придется раз двенадцать прочитать на память “Отче наш”, или вдруг тебе скажут на все твои излияния, что все объясняется тем, что ты не любил свою мамашу. Вот и с тобой меня не ждет никакая кара, Я могу говорить о чем угодно, ты можешь это слушать, я мне при этом не придется плести всякие идиотские басенки о бессмертной любви. А кроме того, ты наверняка отлично выглядишь в постели. В тихом омуте черти водятся, так ведь?Неожиданно до него донесся щелчок замка. Он тут же развернулся и выбежал в гостиную.Карелла увидел, как в дверном проеме возник белокурый гигант. Глаза его были расширены, кулаки сжаты. Этот гигант, безусловно, сразу же разглядел револьвер в руках Кареллы, но в его широко распахнутых глазах не было и тени страха. Он бросился к нему через гостиную.Карелла моментально оценил ситуацию. Этот громила способен был разорвать его пополам.Он спокойно направил на гиганта свой револьвер и хладнокровно выстрелил. Глава 20 Апрель явно сходил на нет. Весенние дожди пришли и прошли, а потом самый неприятный по погодным условиям месяц постепенно совсем угомонился. Скоро и май придет и разукрасит все своими яркими, многоцветными красками весенних цветов.Приссила Эймс сидела в дежурной комнате детективов в восемьдесят седьмом участке. Напротив неё сидел Стив Карелла.– Он будет жить? – спросила она.– Да, – сказал Карелла.– Очень жаль, – отозвалась она.– Ну, видите ли, это как смотреть на данную проблему, – сказал Карелла, – Его будут судить и вынесут приговор. В любом случае его ждет смерть.– Наверное, я была абсолютной дурой. Пора бы уже научиться понимать, как все происходит в нашей реальной жизни. Пора бы уже знать, что никакой любви не существует.– А вот если вы поверите в это, то вы ив самом деле можете считать себя дурой, – сказал Карелла.– Нет, мне следовало бы знать об этом, – сказала Приссила, упрямо кивая. – Так нет же. Понадобилось многократное промывание желудка, чтобы помочь мне понять эту простую истину.– Любовь – это детские сказки, так вы теперь считаете? – спросил Карелла.– Да, – ответила она и гордо вскинула голову. Глаза её вызывающе сверкнули из-за стекол очков. Но кроме вызова в них таилась и какая-то скрытая мольба.– Я очень люблю свою жену, – просто сказал он. – Может, все это и детские сказки, но они, право, прекрасно подходят и для взрослых. Не дайте Дональдсону ещё раз обвести себя вокруг пальца. Любовь, поверьте, самое процветающее предприятие Америки. Уж я-то знаю это. – Он улыбнулся. – Я ведь один из держателей акций этой фирмы.– А я считаю... – глубоко вздохнув, Приссила не договорила. – Во всяком случае, огромное вам спасибо за все. Собственно, именно ради этого я и пришла сюда. Огромное вам спасибо.– А куда теперь? – спросил Карелла.– Вернусь домой, – сказала Приссила. – В родной Феникс. – Она немного помолчала, а потом вдруг впервые улыбнулась за все время своего визита. – Там очень много детей, которые продолжают упрямо верить сказкам. * * * Артур Браун подводил итоги.– Я просто никак не могу понять, почему столь квалифицированный мошенник, который, работая в паре со своим дружком, за одну операцию добывает от двухсот до тысячи долларов, решил вдруг ни с того ни с сего попробовать свои силы на молоденькой негритянке. Ведь он надул-то её всего на пять жалких долларов. Причем работал он в одиночку, без партнера, рисковал, а выманил у неё всего-то пять долларов!– Ну? – сказал Хэвиленд.– Ну это просто выводит меня из себя. Черт побери, даже полицейский имеет право рассчитывать на то, что должна же быть во всем этом хоть какая-то логика, правда? Я прямо так и спросил у Парсонса. Я спросил его, какого черта ему понадобилось обжуливать эту девочку и отбирать у неё её несчастную пятерку. И знаете, что он мне на это сказал?– Не знаю. И что же он тебе сказал? – спросил Хэвиленд.– Он сказал, что просто должен был преподать ей урок. Ну, как вам нравится такая скотина? Он, видите ли, счел необходимым дать ей урок!– Значит, мы теряем в нем великого педагога, – сказал Хэвиленд. – Человечество теряет великого педагога.– Ну, на это можно смотреть, и по-иному, – сказал Браун. – Я предпочитаю надеяться на то, что тюрьма штата в данный момент приобретает в его лице великого педагога. * * * – Ну и как? – спросил Клинг в телефонную трубку. – Сработало!– Да что ты!– Сработало. Она клюнула на это. Она отпускает меня в образовательный тур вместе с тетушкой, – сказала Клер.– Шутишь!– Я говорю совершенно серьезно.– Значит, мы выезжаем десятого июня.– Конечно, – сказала Клер.– У-р-р-а-а! – завопил Клинг.Хэвиленд резко повернулся в его сторону:– Да заткнись ты, ради всего святого! Неужели ты не видишь, что человек работает! * * * Рабочий день, наконец, кончился. Воздух был наполнен смешанным ароматом мая и апреля. Он легонько ласкал щеки, скользил по губам. Карелла шагал по ночному городу, жадно глотая этот веселый опьяняющий напиток.Когда он отпер дверь своей квартиры, его встретила полная тишина. Он включил свет в гостиной и прямиком направился в спальню.Тедди уже спала. Он потихоньку разделся и улегся в постель рядом с ней. На ней была пышная рубашка и он, отодвинув в сторону плечико её, мягко коснулся губами теплой кожи. В этот момент луна за окном вышла из облаков и залила всю комнату мягким желтоватым светом. Карелла чуть отодвинулся от жены и недоуменно заморгал глазами. А потом он снова уставился на плечо, все так же недоуменно моргая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61