Анджелита была беременна.Сиксто якобы вздул одну шлюху и утащил у неё из сумочки тридцать два доллара. Она была одной из известных местных проституток, с которой случалось покувыркаться не одному местному копу. Некоторые даже платили ей за такую честь.В обычной обстановке, несмотря на обвинения девицы по адресу Сиксто Фангеца, Хэвиленд предпочел бы за небольшую сумму забыть обо всем. Было общеизвестно, что нужное слово и нужная сумма легко заставляют забыть о такой ерунде, как мордобой.Но по стечению обстоятельств газеты как раз сосредоточили все внимание на похоронах Дженни Пейдж – похоронах, отложенных из-за обстоятельного вскрытия, проходившего как раз в то утро, когда привели Сиксто. Газеты требовали от полиции сделать что-нибудь с грабителем-насильником, и именно этим, очевидно, объяснялось рвение Хэвиленда.Встряхнув пораженного и перепуганного Сиксто, он рявкнул на него:– За мной! – и втолкнул его в комнату, невинно именовавшуюся “Следственное помещение”. Войдя внутрь, Хэвиленд запер дверь, хладнокровно закурил сигарету. Сиксто наблюдал за ним. Хэвиленд был здоровенным лбом, у которого, по его словам, и немой бы заговорил. Однажды он вмешался в уличную драку, и ему тут же сломали руку в четырех местах. Кости с первого раза срослись неудачно, и их пришлось ломать снова, так что поправка шла долго и мучительно, и у Хэвиленда появилась уйма времени для размышлений. И он создал собственную философию.Сиксто понятия не имел о мыслительном процессе, который привел Хэвиленда к созданию его жизненного кредо. Он только знал, что из всех полицейских в округе Хэвиленда больше всех боялись и ненавидели. С интересом глядя на него, он заметил мелкие капельки пота, поблескивавшие у того над тонкой верхней губой, причем старался не терять из вида его руки.– Ну что, наделал дел, Сиксто? – спросил Хэвиленд.Сиксто кивнул и что-то буркнул. Облизнул губы.– Ну, так почему ты избил и ограбил Кармен, а? – спросил Хэвиленд. Склонился над столом и небрежно выпустил дым. Щуплый Сиксто, хрупкий, как птичка, вытер костлявые руки о колючие твидовые штаны. Кармен – это та самая проститутка, которую он вздул. Знал, что она время от времени трахается с копами, но не знал, входит ли в их число Хэвиленд. Поэтому молчал, лихорадочно пытаясь сориентироваться в ситуации. – Ну так что? – спросил Хэвиленд милым, необычно мягким голосом. – Почему ты избил и ограбил такую милую девушку?Сиксто продолжал молчать.– Порезвиться захотелось, а, Сиксто?– Я женат, – сдержанно ответил Сиксто.– Хотел её немного потрахать, а?– Нет, я женат. С шлюхами не вожусь, – сказал Сиксто.– Тогда что ты делал с Кармен?– Она была мне кое-что должна, – ответил Сиксто. – Я только хотел забрать долг.– Ага, так ты ссужал её деньгами.– Си.– Сколько?– Где-то сорок долларов.И значит, ты пришел к ней и захотел их забрать, так?– Си. Это были мои деньги. Я их одолжил месяца три или четыре назад.– А зачем они ей понадобились?– Черт, она же наркоманка. Вы что, не знаете?– Что-то я слышал, – сказал Хэвиленд, мило улыбаясь. – Ей нужна была доза, и она пришла попросить тебя о помоши, я прав, Сиксто?– Она не приходила ко мне. Я себе сидел в баре, и она сказала, что у неё ломка, и я дал ей четыре десятки. И все. Ну и пошел за ними, а она начала мне морочить голову.– Чем именно?– Говорила, что дела идут плохо, клиентов в центре мало и тому подобное. А я ей сказал, что её дела меня не волнуют, и мои четыре червонца пусть гонит назад. Я женат. Мы ждем ребенка. Не могу разбрасываться деньгами всяким шлюхам.– Ты где-нибудь работаешь, Сиксто?– Си. В центре, в ресторане.– А зачем тебе эти сорок долларов так срочно?– Я же вам сказал. Моя жена на сносях. И надо платить доктору.– Так почему ты ударил Кармен?– Я ей объяснил, что никакая шлюха не будет дурить мне голову. Сказал ей, пусть гонит денежки назад. А она вдруг взяла и заявила, что моя Анджелита тоже шлюха. Господи, ведь она моя жена! Моя Анджелита чиста, как Дева Мария! Ну я ей и врезал! И все.– А потом вытряхнул её сумочку, да?– Я искал только свои деньги.– И взял тридцать два бакса, да?– Си. За ней осталось ещё восемь.Хэвиленд понимающе кивнул. Потом придвинул пепельницу. Несколькими короткими резкими движениями загасил сигарету. Взглянул на Сиксто и ангельски улыбнулся. Потом глубоко вздохнул, расправив могучие плечи.– Ну, а теперь я хочу слышать правду, Сиксто, – мягко сказал он.– Но это правда, – ответил Сиксто, – все так и было.– А как насчет других девиц, которых ты ограбил?Сиксто, не моргнув, уставился на Хэвиленда. Казалось, что он онемел. Потом с трудом выдавил из себя:– Что?– А как насчет остальных девиц, со всего города? Как было с ними, Сиксто?– Как? – снова спросил Сиксто.Хэвиленд непринужденно встал из-за стола и сделал три шага в сторону Сиксто. Все ещё улыбаясь, сжал пальцы в кулак и дал Сиксто по зубам.Сиксто вытаращил глаза и закачался. Уткнувшись в стену, непроизвольно тыльной стороной ладони вытер лицо. На пальцах остались кровавые пятна Он заморгал и взглянул на Хэвиленда.– Почему вы меня ударили? – спросил он.– А как насчет остальных девиц, Сиксто? – спросил Хэвиленд, снова приближаясь к нему.– Каких девиц, каких?! Господи Иисусе, что вам в голову пришло? Я врезал этой шлюхе, потому что…Хэвиленд ударил его ладонью наотмашь, потом по другой щеке, потом снова наотмашь и снова тыльной стороной ладони, так что голова Сиксто подпрыгивала, как у тряпичной куклы. Сиксто попытался закрыть лицо, но Хэвиленд ударил его в живот. От боли Сиксто сложился пополам.– Дева Мария, – завопил он, – за что…– Заткнись! – рявкнул Хэвиленд. – Так как насчет тех ограблений, ты, свинья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46