— С каким?— С тем, что побывал здесь три или четыре тысячи раз за последние два месяца. Довольно высокий, с длинными светлыми волосами. В первый раз он сказал, что его зовут Эл Рейнольд, а потом забыл и во второй раз представился Элом Рэндольфом. Он тоже из полиции?— Никто из нас не работает в полиции.— Мистер Старк...— Стокс, — поправил Браун.— Маленькая проверка, — улыбнулась Джерри. — Мистер Стокс...— Артур.— Артур, у меня нет того, что вы ищите. Поверьте. Если бы было, то я бы продала это вам. За хорошую цену, конечно.— Цену можно назначить хорошую.— Что значит “хорошую”?— Назовите сами, — предложил Браун.— Ну хорошо, вы видите ту картину Олбрайта, вон на той стене? Размером она приблизительно в четыре квадратных фута, и галерея получит за нее 10 тысяч долларов. Рядом с ней картина поменьше, это Сандрович, стоит пять тысяч. А вон та крошечная гуашь на дальней стене стоит три тысячи. Какого размера ваша фотография, Артур?— Понятия не имею. Мы говорим о целой фотографии или о той части, которая есть у вас?— Обо всей фотографии.— Пять на семь? Шесть на восемь? Я только прикидываю.— Значит, вы никогда не видели фотографию целиком?— А вы?— Я никогда не видела даже того крошечного кусочка, который вы ищите.— Тогда откуда вы знаете, что он крошечный? — спросил Браун.— Во сколько вы с вашим приятелем его цените, Артур? Крошечный или какой-нибудь еще?— А он у вас есть?— Если я сказала “нет” ему, то почему я должна сказать “да” вам?— Может быть, я внушаю больше доверия?— Конечно, вы только посмотрите на него — вот он, черный супермен. — Джерри улыбнулась. — Быстрый, как катящийся арбуз, и способный одним махом перепрыгнуть самого здоровенного громилу...— ...который в обычной жизни, — продолжил Браун, — скромный Артур Стокс из журнала “Эбони”.— Кто вы на самом деле, Артур, в обычной жизни?— Страховой инспектор, я ведь уже сказал вам.— Ваш приятель Рейнольдс или Рэндольф, или как его там, совсем не похож на страхового инспектора.— На свете нет двух одинаковых страховых инспекторов.— Верно. Только полицейские и воры выглядят и разговаривают одинаково. Вы и ваш дружок — полицейские, Артур? Или воры? Кто?— Может быть, один из нас полицейский, а другой — вор.— Кем бы вы ни были, но у меня нет того, что вам нужно.— Думаю, что есть.— Вы правы, — произнес чей-то голос сзади. — Есть.Браун обернулся. Дверь в противоположной стене была распахнута, а на пороге стоял блондин в коричневом костюме, положив руку на дверную ручку. Рост — около пяти футов десяти дюймов, жилет под пиджаком, очки в золотой оправе, галстук в коричневую и золотую полоску. Он быстро подошел к ним, протянул Брауну руку и представился:— Брэмли Кан. Как поживаете?— Брэм, какого черта ты во все суешь нос? — сказала Джерри.— Артур Стокс, — сказал Браун. — Рад с вами познакомиться.— Если мы собираемся поговорить о деле...— Мы не собираемся ни о чем говорить, — перебила его Джерри.— ...то мне кажется, — продолжил Кан своим мягким голосом, что нам лучше перейти в офис. — Он сделал паузу, посмотрел на Джерри, потом снова на Брауна. — Ну, так что скажете?— Почему бы и нет? — сказал Браун.Они направились в дальний конец галереи. Офис оказался маленьким и просто обставленным — модернистский стол датского дизайна, на противоположной стене — единственная в комнате картина (обнаженная женщина, написанная в натуралистической манере), толстый серый ковер, белые стены, белый светильник в виде шара и нескольких легких стульев. Джерри Фергюсон с недовольной гримаской уселась неподалеку от Кана, подобрав ноги и подперев подбородок ладонью. Кан расположился за столом в старомодном вращающемся кресле, которое казалось совершенно неуместным в такой стильной обстановке.— Я партнер Джерри, — объяснил Кан.— Только в галерее, — огрызнулась Джерри.— А также ее деловой советник.— Это у меня есть для тебя один совет, — запальчиво сказала Джерри. — Держи свой нос...— У Джерри характер, — сказал Кан.— У Джерри партнер — ничтожество, — сказала Джерри.— О, боже! — мотнул головой Кан.Браун наблюдал за ними, пытаясь определить — “голубой” он или нет. Его манеры были жеманными, но в то же время и не женственными, у него был мягкий голос, но в нем отсутствовали женские интонации, столь характерные для гомосексуалистов, его движения были легкими и экономными, но не напоминали движений танцора. Браун так ничего и не решил. Самый отъявленный гомосексуалист, какой только попадался Брауну, имел борцовское сложение и двигался непринужденно с грацией грузчика.— Та что там насчет фотографии? — спросил Браун.— Она у нее есть, — сказал Кан.— У меня ее нет, — сказала Джерри.— Может быть, мне оставить вас вдвоем ненадолго? — предложил Браун.— Сколько вы собираетесь заплатить за нее, мистер Стокс? — спросил Кан.— Это зависит...— От чего?Браун промолчал.— От того, есть ли у вас другой фрагмент — таков ответ!Браун опять промолчал.— У вас ведь уже есть какая-то часть, не так ли? Или несколько?— Так она продается или нет? — спросил Браун.— Нет! — сказала Джерри.— Да, — сказал Кан. — Но вы еще не сделали никаких предложений, мистер Стокс.— Сначала я хотел бы взглянуть на нее.— Нет! — сказал Кан.— Нет! — сказала Джерри на секунду раньше Кана.— Сколько частей у вас уже есть, мистер Стокс?Нет ответа.— Является ли второй джентльмен вашим партнером? Имеется ли у вас больше, чем один фрагмент?Нет ответа.— Вы знаете, что должно быть изображено на целой фотографии?— Теперь позвольте мне, — здесь Браун сделал ударение, — немного поспрашивать.— Пожалуйста, — Кан сделал приглашающий жест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42