– Я Мелани Симмс, – сказала она, – я работаю в «Зимнем саду». В тот вечер, когда вы приходили послушать, как она поет, я обслуживала ваш столик, помните?
Я ее почти не помнил, но на всякий случай все же согласно кивнул.
– Я потом видела вас вместе с ней. Мистер Хоуп, я знаю, что вы были ее другом. И поэтому вы должны знать, что…
Говорила она очень тихо, почти шепотом, и из-за громких завываний ветра я мог еле-еле разбирать слова. Отсюда мне было также очень хорошо видно, что Блум стоял у черного лимузина и разговаривал о чем-то с тем парнем, который только что бросался на гроб.
– Как раз незадолго до того, как ее убили… – рассказывала мне Мелани, но неожиданно она прервала свой рассказ на полуслове и быстро обернулась. К нам приближались Джим Шерман со своим компаньоном. Седые волосы Джима трепетали на ветру, а Брэд все же прикрыл свою лысину зеленой фетровой шляпой; под их ногами хрустел гравий. – Я вам позвоню, быстро проговорила Мелани, и быстро пошла к машинам, припаркованным у входа на кладбище.
– Замечательная была сегодня служба, правда? – обратился ко мне Джим.
– Да-да, – согласился я. Я все еще смотрел вслед Мелани. Один раз она обернулась и посмотрела в мою сторону, кивнув мне при этом, точно так же, как она сделала это во время церемонии прощания, затем, открыв дверь желтого «Мустанга», она села за руль. Девушка по имени Мелани Симмс снова поглядела в мою сторону через закрытое окно, после чего завелся мотор, и она отъехала от стоянки и развернула своего «Мустанга» в сторону выезда с кладбища. Мы, оставшись втроем, тоже зашагали к выходу.
– Ну как, нашел ты того адвоката? – спросил меня Шерман.
– Да, нашел. Спасибо тебе, Джим.
– Какого адвоката? – заинтересовался Брэд.
– Того, что был у Викки. Кому она носила наш с нею контракт.
– Но зачем это? – было заметно по всему, что Брэд очень взволнован. – Там что, было что-то не так?
– Нет-нет, что ты, все в порядке, – поспешил успокоить его я.
В конце дорожки, уже у самого выхода, мы обменялись рукопожатиями, после чего Джим и Брэд направились к своей машине, в которой они вместе и прибыли сюда. К этому времени черного лимузина на стоянке уже не было, не было видно также и Кенига с Миллером. Но вот Блум все еще стоял у чугунной ограды. Он все еще разговаривал с тем самым хиппи, что был готов броситься в могилу вслед за гробом. Я подошел поближе к ним и услышал, как он говорит Блуму:
– …следовало бы сообщить, вот я о чем.
Он замолк, взглянул на меня, а затем посмотрел вопросительно на Блума.
– Все в порядке, – успокоил его Блум, – это адвокат Викки, Мэттью Хоуп, – Блум прекрасно знал, что это совсем не так, и я тоже знал, что Блум говорит заведомую ложь, но в принципе, мне было понятно, почему он счел это необходимым. – А это Эдди Маршалл, когда-то он был продюсером Викки, она тогда еще работала с «Ригэл».
Маршалл снова взглянул на меня, на этот раз взгляд его был оценивающим.
– О да, – заговорил он, обращаясь ко мне, – ведь ваше имя тоже упоминалось в газете. Вы последний видели ее живой.
– Да, – согласился я.
Маршалл опять, более пристально оглядел меня с ног до головы, еще раз кивнул, и очевидно решив, что я вполне гожусь для того, чтобы быть принятым в общий разговор, как ни в чем не бывало продолжал рассказывать, обращаясь к Блуму:
– Они возможно еще даже не знают того, что ее убили, вот я о чем веду речь. Но ведь они все были ее группой, и им следовало бы сообщить.
– Он говорит об их ансамбле, – пояснил для меня Блум.
– «Уит», – добавил Маршалл и снова кивнул, – это группа, с которой она работала в студии. И разве хоть кто-нибудь подумал о том, чтобы разыскать их? Поймите, ведь они были одними из самых близких ей людей. И где они сегодня, когда мы с вами засыпали ее могилу землей? Викки в последний раз сегодня прощалась со всеми теми козлами, но никого из «Уит» здесь не было, они были лишены возможности проводить ее в последний путь. Это не справедливо. Поймите меня, я просто не мог ничего с собой поделать, мне было необходимо хоть что-то сказать.
– Я уверен, что ее ансамбль наверняка знал о случившемся, – мягко заметил Блум. – Вечером в понедельник это сообщение прошло по телевидению.
– Разумеется, все возможно. Если они вообще смотрели телевизор в тот день.
– Но мистер Маршалл, ведь все газеты тоже рассказывали об этом происшествии. И я уверен, что если бы они пожелали появиться здесь, то несомненно, сегодня все они были бы здесь, – Блум немного помолчал, а потом снова обратился к Маршаллу, – А вот вы сами, например, как узнали об этом?
– Из газет.
– Когда?
– Вчера поздно вечером. Сейчас у меня отпуск, а так я работаю в Джорджии, диск-жокеем, веду передачи на радиостанции. В прошлую пятницу я поехал на Рифы, думал поудить рыбу, и до тех пор, пока мне в руки не попала газета с большой статьей о Викки и ее карьере, я вообще не знал ничего о том, что с ней произошло. Вы знаете Рифы?
Речь здесь, разумеется, шла не о наших, практически ничем непримечательных рифах у побережья Калусы, а о Рифах, о той гряде рифов и отмелей, что извивается к западу от южной оконечности полуочтрова Флорида и лениво вползает в Мексиканский залив, это рифы от Ларго до Западного, это то место, где когда-то жил Эрнст Хемингуэй…
– Да, – сказал Блум, – это райское местечко.
– Я взял на время яхту у своего приятеля, он живет в Исламораде. По пути туда я остановился в «Диснейуорлде» – а вы сами бывали когда-нибудь в «Диснейуорлде» в Орландо? – после него я отправился дальше, и затем продолжил свое путешествие по воде.
– А как зовут вашего друга?
– Джерри Купер.
– Это мужчина или женщина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95