ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А сейчас я имею в виду уже опеку над ее собственностью. Даже если Викки погибла, не успев оставить завещания, то право наследования переходит к ее непосредственному наследнику – в данном случае, это ваша дочь. Мне бы хотелось узнать, не был ли кто-то определенный назначен опекуном над ее собственностью. В случае, если такового названо не было, то суду придется его назначить.
– Знаете, мне ничего не известно о каком бы то ни было завещании. А вы никак не можете мне помочь узнать об этом?
– Я посмотрю. В Калусе относительно немного юристов. Если Викки оформила завещание…
– Да, пожалуйста, выясните это, – попросил меня Кениг.
– Я буду рад вам помочь, мистер Кениг, – я заколебался. – Мистер Кениг, – продолжал я, – прежде чем мы закончим этот разговор и практически, прежде, чем я сделаю еще что-нибудь для вас, мне бы хотелось выяснить для себя еще кое-что. Я думаю, что вы не воспримете это, как личное оскорбление, но я вынужден задать вам несколько вопросов.
– И что это за вопросы?
– Первый… Скажите, это вы убили Викки?
– Что?!
– Я спросил…
– И вы что… вы это серьезно?
– Мне хотелось бы услышать ответ, пожалуйста, окажите мне такую любезность.
– Нет, сэр, я этого не делал. Я всем сердцем любил эту женщину.
В голосе его слышались слезы. Перед тем, как задать следующий вопрос, я снова впал в короткое замешательство, но и этот вопрос был тоже крайне важен, и я не мог отложить его на потом, просто никак не мог, если я уж решил представлять интересы Кенига и в дальнейшем.
– Мистер Кениг, – продолжал я, – ответьте мне, все, рассказанное вами только что, является правдивой…
– Видит Бог, что это самая что нинаесть правда.
– Тогда я смею предположить, и вы поправите меня, если я окажусь неправ, что вы еще не взяли на себя физическую опеку над своей дочерью.
– Уже… я не что?
– Да то, что ваш приход в мою фирму не был лишь маневром для отвода глаз, в то время как Элисон была уже увезена из дома…
– Я ведь только что вам сказал…
– …увезена вами из дома после того, как Викки была убита – если все, что вы сказали правда, и если вы не являетесь тем, кто убил ее.
– Я ее не убивал. И свою собственную дочь я тоже не похищал.
– Вы пытались вчера вечером дозвониться до Викки по телефону?
– Нет, сэр, я не звонил.
– И вы не говорили няне ребенка, что вы зайдете, чтобы забрать?
– Нет, сэр. А что, кто-нибудь звонил?
– Да, мистер Кениг, – ответил я. – Кто-то именно так сказал.
– Это был не я.
– Хорошо, – сказал наконец я. – Хорошо, я начну все выяснять с завтрашнего утра. Про завещание. Вы все еще живете в „Брейквотер Инн“?
– Да, я останусь здесь до среды. В среду похороны.
– А после?
Кениг начал было диктовать мне свой домашний телефон в Новом Орлеане, но потом раздумал; ведь этот телефон будет прослушиваться полицией, они будут искать похитителя ребенка. Вместо этого он дал мне свой телефон в офисе, и сказал, что я могу оставить сообщение секретарю. Сам он будет связываться с ней время от времени в течение дня, и если что, то он при первой же возможности снова вернется сюда. Потом он снова начал благодарить меня и наконец пожелал мне спокойной ночи. Голос его по-прежнему звучал очень горестно.
Но все же я все время думал о том, какой же он огромный, и в памяти сами собой всплывали слова из того, что Блум рассказал мне этим утром: „Мы предполагаем, что это сделал мужчина, потому как убийца обладал недюжинной силой“.
Глава 4
В десять часов утра во вторник я позвонил Джиму Шерману.
Джим – один из двух владельцев „Зимнего сада“. Это был высокий, довольно мускулистый мужчина. Лет ему было под сорок, но вот волосы его преждевременно поседели еще когда он был всего-навсего двадцатидвухлетним молодым человеком. Голубоглазый атлет, с кожи которого никогда не сходил темно-бронзовый загар, он очень старался создать себе имидж распутного пляжного плейбоя, хотя на деле Шерман был совладельцем ресторана, стоившего никак не меньше миллиона долларов и еще трех просторных квартир на престижном рифе Виспер – я слышал, что сдача их внаем приносила ему ежемесячно в виде дополнительного дохода кругленькую сумму в две тысячи долларов. Его компаньон Брэд Этертон был несколько постарше, лет ему было сорок пять – сорок шесть, его темные волосы заметно редели на макушке, а глаза были такими же пронзительно голубыми, как и у Джимма. Ростом Брэд был пониже, чем Джим, и одевался он не так вызывающе ярко как Шерман, и мягко говоря, вся совокупность характеризующих его качество послужила основой для того, что по городу поползли слухи о том, что он и Джим состоят в любовной связи, где Брэд является пассивным партнером, то есть ему была отведена роль женщины. Я не располагаю доказательствами того, действительно ли они являются теми, кем они считаются в глазах общественного мнения, и честно говоря, мне и вовсе нет дела до их сексуальных пристрастий. Когда Анита Бриант в своей злобной кампании против гомосексуалистов начала приводить цитаты из Библии, я перестал пить апельсиновый сок, который она же рекламировала на телевидении. Я знал, что Джим не появляется так рано в ресторане, поэтому я и позвонил ему домой, на престижный риф Фламинго.
– Алло? – пробурчал он в трубку, и я тут же понял, что мой звонок его разбудил.
– Джим, – заговорил я, – это Мэттью Хоуп. Извини, что я тебя так рано разбудил.
– Нет-нет, что ты, – быстро ответил Шерман, но я явно представил, как он пристально всматривается как раз в этот момент в циферблат часов, что стояли у него на столике у кровати.
– Вы наверняка уже слышали о Викки Миллер…
– Это ужасно, – ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Знаете, мне ничего не известно о каком бы то ни было завещании. А вы никак не можете мне помочь узнать об этом?
– Я посмотрю. В Калусе относительно немного юристов. Если Викки оформила завещание…
– Да, пожалуйста, выясните это, – попросил меня Кениг.
– Я буду рад вам помочь, мистер Кениг, – я заколебался. – Мистер Кениг, – продолжал я, – прежде чем мы закончим этот разговор и практически, прежде, чем я сделаю еще что-нибудь для вас, мне бы хотелось выяснить для себя еще кое-что. Я думаю, что вы не воспримете это, как личное оскорбление, но я вынужден задать вам несколько вопросов.
– И что это за вопросы?
– Первый… Скажите, это вы убили Викки?
– Что?!
– Я спросил…
– И вы что… вы это серьезно?
– Мне хотелось бы услышать ответ, пожалуйста, окажите мне такую любезность.
– Нет, сэр, я этого не делал. Я всем сердцем любил эту женщину.
В голосе его слышались слезы. Перед тем, как задать следующий вопрос, я снова впал в короткое замешательство, но и этот вопрос был тоже крайне важен, и я не мог отложить его на потом, просто никак не мог, если я уж решил представлять интересы Кенига и в дальнейшем.
– Мистер Кениг, – продолжал я, – ответьте мне, все, рассказанное вами только что, является правдивой…
– Видит Бог, что это самая что нинаесть правда.
– Тогда я смею предположить, и вы поправите меня, если я окажусь неправ, что вы еще не взяли на себя физическую опеку над своей дочерью.
– Уже… я не что?
– Да то, что ваш приход в мою фирму не был лишь маневром для отвода глаз, в то время как Элисон была уже увезена из дома…
– Я ведь только что вам сказал…
– …увезена вами из дома после того, как Викки была убита – если все, что вы сказали правда, и если вы не являетесь тем, кто убил ее.
– Я ее не убивал. И свою собственную дочь я тоже не похищал.
– Вы пытались вчера вечером дозвониться до Викки по телефону?
– Нет, сэр, я не звонил.
– И вы не говорили няне ребенка, что вы зайдете, чтобы забрать?
– Нет, сэр. А что, кто-нибудь звонил?
– Да, мистер Кениг, – ответил я. – Кто-то именно так сказал.
– Это был не я.
– Хорошо, – сказал наконец я. – Хорошо, я начну все выяснять с завтрашнего утра. Про завещание. Вы все еще живете в „Брейквотер Инн“?
– Да, я останусь здесь до среды. В среду похороны.
– А после?
Кениг начал было диктовать мне свой домашний телефон в Новом Орлеане, но потом раздумал; ведь этот телефон будет прослушиваться полицией, они будут искать похитителя ребенка. Вместо этого он дал мне свой телефон в офисе, и сказал, что я могу оставить сообщение секретарю. Сам он будет связываться с ней время от времени в течение дня, и если что, то он при первой же возможности снова вернется сюда. Потом он снова начал благодарить меня и наконец пожелал мне спокойной ночи. Голос его по-прежнему звучал очень горестно.
Но все же я все время думал о том, какой же он огромный, и в памяти сами собой всплывали слова из того, что Блум рассказал мне этим утром: „Мы предполагаем, что это сделал мужчина, потому как убийца обладал недюжинной силой“.
Глава 4
В десять часов утра во вторник я позвонил Джиму Шерману.
Джим – один из двух владельцев „Зимнего сада“. Это был высокий, довольно мускулистый мужчина. Лет ему было под сорок, но вот волосы его преждевременно поседели еще когда он был всего-навсего двадцатидвухлетним молодым человеком. Голубоглазый атлет, с кожи которого никогда не сходил темно-бронзовый загар, он очень старался создать себе имидж распутного пляжного плейбоя, хотя на деле Шерман был совладельцем ресторана, стоившего никак не меньше миллиона долларов и еще трех просторных квартир на престижном рифе Виспер – я слышал, что сдача их внаем приносила ему ежемесячно в виде дополнительного дохода кругленькую сумму в две тысячи долларов. Его компаньон Брэд Этертон был несколько постарше, лет ему было сорок пять – сорок шесть, его темные волосы заметно редели на макушке, а глаза были такими же пронзительно голубыми, как и у Джимма. Ростом Брэд был пониже, чем Джим, и одевался он не так вызывающе ярко как Шерман, и мягко говоря, вся совокупность характеризующих его качество послужила основой для того, что по городу поползли слухи о том, что он и Джим состоят в любовной связи, где Брэд является пассивным партнером, то есть ему была отведена роль женщины. Я не располагаю доказательствами того, действительно ли они являются теми, кем они считаются в глазах общественного мнения, и честно говоря, мне и вовсе нет дела до их сексуальных пристрастий. Когда Анита Бриант в своей злобной кампании против гомосексуалистов начала приводить цитаты из Библии, я перестал пить апельсиновый сок, который она же рекламировала на телевидении. Я знал, что Джим не появляется так рано в ресторане, поэтому я и позвонил ему домой, на престижный риф Фламинго.
– Алло? – пробурчал он в трубку, и я тут же понял, что мой звонок его разбудил.
– Джим, – заговорил я, – это Мэттью Хоуп. Извини, что я тебя так рано разбудил.
– Нет-нет, что ты, – быстро ответил Шерман, но я явно представил, как он пристально всматривается как раз в этот момент в циферблат часов, что стояли у него на столике у кровати.
– Вы наверняка уже слышали о Викки Миллер…
– Это ужасно, – ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95