– И кажется, мышцу потянула...
Марина курила и хитренько улыбалась.
– Видела вчера твой зонтик... В окошко. Ничего, солидный. Кажется, «мерседес»?
– Не рассмотрела... Хорошо, была суббота. Он ушел, а я до вечера проспала! Все болит, и до сих пор голова кружится.
– Еще бы! – со знанием дела и многозначительно кивнула подруга. – Надо полагать...
Обе засмеялись громко – пробегавший мимо мужчина оглянулся.
– Не от того, о чем ты подумала, – отмахнулась Надежда. – Мы всю ночь танцевали.
– В каком смысле?
– В прямом. В каком-то ночном клубе на Садовом. И даже получили приз! Вернее, заслужили, но не получили. Так, красиво ушли... Поехали сначала к нему, но там мне что-то не понравилось. Дом мрачный, старый, и двор... Почему-то страшно стало. Поехали ко мне...
– Кто он такой-то? – Марина достала еще одну сигарету. – Хоть не бандит?
– Вроде бы нет... Но какой-то закрытый, загадочный.
– Ох, подруга! – восхищенно протянула Марина. – Да ты, кажется, влюбилась?
– Не знаю. Чувствую только, все тело ноет, а душа трепещет.
– Очень знакомое чувство. А сегодня заедет за тобой? Интересно бы посмотреть...
– Он улетел, еще в субботу.
– Куда улетел?
– Не знаю.
– Что, просто так встал и улетел?
– Нет, сказал: «Скоро вернусь. Будет возможность – позвоню...»
– Да он же авантюрист, Надя!
– Это я авантюристка. Понимаешь, он какой-то... могучий. С ним так спокойно. Я ведь у него в машине уснула! Когда он первый раз меня подвозил. Представляешь, поймать поздно вечером тачку, сесть рядом с незнакомым мужчиной и уснуть? Знаешь, где можно проснуться?
– И где же ты проснулась?
– На набережной, недалеко от дома. Сидит, мирно смотрит на меня и улыбается.
– Не просился на чашечку кофе?
– Ни на чай, ни на кофе...
– А как же теперь Ваня Беспалый? – прищурилась Марина. – Вот вернется, посмотрит в твои сумасшедшие глаза и сразу все увидит.
– Пусть Ваня смотрит в глаза своей жене.
– Крутая ты девчонка...
– У него было время. Целых пять лет.
– Надь, не дури, – стала серьезной Марина. – А если этот твой танцор больше не вернется? Никогда? Если он проходимец?
– Проходимцы так не танцуют, – задумчиво проговорила Надежда. – Если б ты знала, Марин, какой он партнер! У меня никогда такого не было, даже в школе...
– Это ты что имеешь в виду?
И снова обе расхохотались – просто так, от молодости, счастья и удовольствия.
Иван бесцельно брел по пустому сумеречному парку. Вдруг раздался выстрел или хлопок петарды, и над головой с шумом взметнулось воронье.
Он будто очнулся, взглянул в небо и быстрым шагом направился к автомобильной стоянке.
А воронье кружило над парком, оглашая дождливое пространство встревоженным криком.
Иван сел в машину, запустил двигатель, сдал назад, но вдруг вспомнил, что не знает, куда ехать. Пролистал карту Москвы, но ничего не нашел, набрал какой-то номер, подождал. Трубку сняли.
– Макс? Здорово... Да, утром прилетел. Слушай, дай-ка мне адрес издательства «Фатум-пресс»... Ага, роман хочу издать, любовный. – Он достал ручку и блокнот. – Как один мужик в бабах запутался... Потом, Макс, сейчас некогда... записываю... Домохозяек издает? Наплевать. Я теперь тоже скоро буду домохозяйкой... Ну все, до связи!
Потом набрал номер Надежды, послушал длинные гудки и бросил мобильный телефон на сиденье.
Ехал зло, рискованно, с частыми выездами на встречную полосу, в последний миг уворачиваясь от машин. И все-таки через несколько минут гонки увяз в плотной пробке. Кое-как пробившись к бордюру, Иван приткнулся на тротуаре и побежал в темный зев метро...
В пентхаусе было сумеречно из-за темной отделки, хотя окна выходили на все стороны света, а распахнутые раздвижные перегородки создавали ощущение большого, пустого и необжитого пространства.
– И что... это? – Надежда озиралась, ее первоначальный испуг сменился защитной иронией. – Павильон с декорациями? Киностудия?
– Теперь это твой дом.
– Мой дом?
– Уютная квартирка на чердаке. Самое ценное здесь камин и зимний сад. Пошли!
– Значит, ты даешь мне работу с предоставлением жилплощади?
– Петрова, я еще, между прочим, женюсь на тебе!
– И муж? – Она стремительно пошла по комнатам. – Замечательно. Сегодня мой день!.. Так, здесь надо заменить шторы. А кровать переставить головой на север. Это что? А, санблок спальни...
– Обрати внимание на кровать, – тоном гида сказал Илья. – Видишь резьбу?
– Вижу, и что?
– Это храмовая отделка буддистского монастыря. Пятнадцатый век.
– Монахи спят на таких аэродромах?
– Нет... У них в храмах идет ремонт. А наши ребята покупают то, что... им не нужно, привозят в Москву контейнерами и делают мебель. Считается – супер!
– Как спится? Кошмары не мучают?
– Если только сексуальные...
Она оценивающе взглянула на кровать.
– Ничего, ничего, мне здесь нравится...
– Ну наконец-то! – Он торопливо шел за ней.
Надя резко остановилась.
– Что?
– Тебе начинает что-то нравиться!
– Мне одно не нравится, Сердюк. – Она взяла его за пуговицу пиджака. – Очень не нравится.
Илья, прошедший огни и воды в издательском, очень хитром бизнесе, был всегда собран, осторожен и умел не выдавать своих истинных чувств. И сейчас, хочешь не хочешь, приходилось подыгрывать Надежде.
– Ты скажи, Петрова. Мы разберемся, исправим.
– Хочешь жениться на мне?
– Всю жизнь хочу!
– А кто будет делать предложение? Пушкин?
– Я уже делал тебе предложение! Целых два раза!
– Когда, сэр Дюк?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14