— Пойдем смотреть пленку. Фильм ужасов.
— Не хочу…
Поспелов молча поставил ее на ноги, встряхнул.
— Ну?.. Ты же одну серию, самую первую, смотрела без меня. И ничего, выдержала.
— Тогда боевыми не стреляли.
— Но тогда у тебя и опыта не было. А теперь ты самый опытный боец в мире. Никто еще столько не воевал с покойниками.
— В меня первый раз… стреляли.
— Поздравляю с боевым крещением. Пойдем посмотрим, — Георгий повлек ее к двери. — Может, мы не только семейная пара фермеров. Еще пара чокнутых. Может, блазнятся нам скелеты.
Магнитофон проглотил кассету, включилась обратная перемотка.
— Не буду смотреть, — запротестовала Татьяна. — Лучше принесу водки.
Она схитрила и специально задержалась на кухне. Потом прошла по комнатам и везде включила свет.
Съемка оказалась мутной — не хватало освещения, — изображение расплывчатым, смазанным, однако на крупном плане отчетливо виделись детали: кости, будто связанные проволокой, лохмотья одежды — шинели, гимнастерки и даже нижнее белье.
Черепа скалили белые зубы, двигали челюстями, в костлявых руках оружие…
Странное дело: на экране все это выглядело наивно, не страшно, плоско. Только звук остался ярким, настоящим, несмотря на шорох ветра, записанный магнитофоном.
Он не досмотрел пленку, выключил — за дверью была Таня.
Вместе с водкой она принесла аптечку: на запястье левой руки у Георгия оказалась небольшая ранка, оставленная битым стеклом. Кровь уже запеклась, перевязывать не было нужды. Зато саднило указательный палец, опаленный пулей: сорвало кожу.
Они по очереди выпили водки из горлышка, без закуски, как на войне.
— Ну, что с нашими головами? — спросила она, кивая на магнитофон.
— Пока что ничего… Сейчас напьемся и посмотрим с начала до конца.
— Не буду! Избавь!.. Ты можешь сказать, что все это значит?
— Могу. Такое в моей практике бывало, — сообщил он.
— Такое? Со скелетами?
— Без скелетов, правда… Это еще когда в школе КГБ учился. Поехали мы на «терпелку» — полевые занятия по спецподготовке. Лес, горы, почти как в Карелии.
По вечерам у костра сидели, песенки под гитару… А места всем никогда не хватало. Был у нас один хлопец с Украины, шутник большой. Придумал фокус: разрядил патрон, порох высыпал, а пулю назад вставил. Пришел к костру и бросил в огонь. Всех как ветром сдуло. Кто знает, заряжен или нет?.. Бросил, самое лучшее место у костра занял, потом второй раз… На третий раз, естественно, никто не побежал. А патрон оказался боевой. Шутка жесткая, но совершенно грамотная.
— Мы занимаем чье-то место? — водка слегка расслабила Татьяну.
— Кому-то мешаем, кому-то, как бельмо на глазу…
— Неужели нас раскрыли? Расшифровали?
— Не может быть. Ворожцов к спецслужбам не имеет никакого отношения, местный житель. Но и его вытеснили отсюда.
— Приемы действительно жесткие… Против нас действует какой-то монстр!
— Действительно, монстр. У которого возможности неограниченные, Поспелов отхлебнул водки. — Я начинаю верить в инопланетный разум. И кто только назвал его гуманоидом?.. Вот он и есть наш противник, монстр со славой гуманоида. Не знаю, какого она происхождения, земного или космического, но это не абстракция — конкретная сила, существующая в «бермудском треугольнике». Уверен, ее можно пощупать руками, если после этих спектаклей остаются ржавые каски и пулевые пробоины. Кстати, знаешь, где сейчас этот хлопец, что бросал патрончики в костер? Один из соруководителей националистического движения на Украине, злобный враг России. Москалей готов резать собственными руками. А был весельчак, балагур, душа компании. Даже на шутки с патронами никто не обиделся… Недавно смотрел оперативную видеохронику по последним событиям в Белоруссии. А он уже среди минских националистов, приехал руководить, устанавливать свои порядки.
Эдакий трансфермер, способный менять форму, но не содержание… Наш противник полностью контролирует обстановку в «треугольнике», и если мы ему мешаем, значит он где-то тут близко. Если для него не проблема устраивать нам каждую ночь представления со скелетами, то и зеленые человечки в скафандрах — его детище.
— Зеленые человечки? — спросила Татьяна: о возвращении «новых русских» она ничего не знала…
— Видели тут и таких, — уклонился от прямого ответа Поспелов, чтобы не нагружать и так перегруженную психику «товарища по службе».
— Ворожцов ничего не говорил…
— Если бы они явились к Ворожцову, то участь его была бы печальна. Они и к нам не являются. И это меня успокаивает. Нас пока отпугивают, выгоняют из «треугольника», но не сводят с ума. Ну, ты отошла? — он погладил ее плечи. По-моему, с нашими головами пока все в порядке, будем жить.
— Кажется, я уже схожу с ума, — призналась Татьяна. — Потому что думаю… Завтра придется вызвать милицию. Когда фермерский дом обстреливают, а фермер это скрывает — ненормально.
— Пожалуй, ты права. Пусть милиция ищет монстра!
Рано утром, прежде чем сообщить в милицию, Георгий тщательно обследовал следы ночного происшествия. В стенах зала, откуда был выход на балкон, насчитал девять пулевых пробоин, и еще семнадцать — в обшивке дома снаружи, вокруг окна и дверного проема. Били очередями и очень прицельно, разброс был небольшой. Оружие находилось в крепких профессиональных руках. Поспелов проделал примитивную баллистическую экспертизу и установил, что вели огонь с озера, от поверхности воды: точка, откуда стреляли, находилась примерно в семидесяти метрах.
Извлеченная из стены пуля без сомнения была выпущена из немецкого автомата «шмайсер»…
Георгий замаскировал отверстие вынутой пули — для фермера характерно бежать за милицией, а не ковыряться в стенах, — и поехал в Верхние Сволочи, к ближайшему телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142