Число и роспись. Впрочем, нет, только роспись. Число я поставлю то, которое нужно.
Он сидел, хлопал глазами и никак не мог выдавить слова, будто ему сделали «банзай». Это было лишним доказательством, что использовали его втемную и действительно подставили, как дурачка.
— Что ты рот разинул? Пиши! — поторопил Поспелов. — Тебе еще много бумаг придется писать, до самого утра.
Ворожцов потряс головой, скинул коробку с колен.
— — Нет, не буду! Я тебе… Я вам такой подписки не дам. Я думал, ты… думал, вы из банды. А вы…
— Значит, будь я из банды, ты бы согласился на сотрудничество?.
Георгий невозмутимо поставил ему на колени коробку, положил бумагу.
— Они… Они банду не трогают!
— Кто, — они?
— Ну эти, пришельцы. Если я буду работать на тебя, на КГБ, они сразу узнают!
Нет, я лучше буду комбикорм жрать!
— Не будешь. Я его свиньям скормлю. Пиши!
— Да ты не знаешь, какие это звери!Они же нелюди! — в глазах Ворожцова появился болезненный блеск — точно такой же, как был у Татьяны. — Против них не пойду! Они вот сейчас могут нас подслушивать! Запросто! Они мысли читают!.. Нас ведь считают за животных и потому делают что хотят. Сам видел, как трех мужиков живьем камнями завалили и улетели.
— На чем улетели? — между прочим спросил Поспелов.
— На вертолете! Мужиков этих вытащили и под осыпь, — он перещел на шепот. — Одного я узнал, егерь из Нижних Сволочей. Он тут берлогу нашел, рядом с фермой, летел за медведем… Потом этот вертолет искали — не нашли.
— Как же ты там оказался?
— Березу искал, карельскую… Смотрю, на сопку вертолет садится. Думал, лесники меня выследили. Спрятался в снег.
— Место на карте покажешь?
Ворожцов огляделся, зашептал:
— Покажу, если про меня никому!.. Я один свидетель, потому меня сразу… Они же не первый раз сюда прилетают!
— Куда — сюда?
— На Землю!.. В войну тут такое было!
Матушка рассказывала. Думаешь, откуда взялась Долина Смерти? Там наши стояли и немцы. А они прилетели на своём корабле и зависли в воздухе. Наши подумали, немецкий самолет, а немцы — что наш. И с двух сторон по нему как ударили! Ну тогда и пришельцы чем-то ударили. То ли газом, то ли еще чем. Кто как стоял, так и умер. Без звука! До весны трупы стояли.
— Эти сказки я уже слышал, — Георгий вложил ручку в его вспотевшую руку. — Давай, Михаил Константинович, пиши бумагу. И не шепчи, говори громко. Здесь есть микрофон, только мой. И все, что ты уже рассказал, записано на пленку. Могу дать послушать. А не напишешь бумагу, я случайно эту пленочку потеряю. И пусть ее пришельцы послушают.
Ворожцов ссутулился и сквозь мучную пыль на лице проступила тяжелая багровость.
— Н-ну ты… тоже, как пришелец.
— С кем поведешься, от того и наберешься.
— А какое мне будет поручение? За ними следить?
— Что ты наследишь? Уже сейчас в штаны навалил… На днях мне надо уезжать отсюда, а я никак не могу найти Васеню.
— Его и искать нечего! — слегка воепрял Ворожцов. — Он в Нижних Сволочах живет…
— Жил, — поправил Георгий. — Да позавчера зарезал одного приезжего и сбежал. А этот приезжий был… в общем, нашим человеком.
— Васеню я найду! — он обтер руку о штаны и примерился ручкой к бумаге. Я его, урода, из-под земли достану.
— Достань. И привези мне живого. Он обязательно спросит, как ты с моей женой тут поразвлекался, скажи, плохо дело. Потому что это не фермеры, а сотрудники службы безопасности. И в самый неподходящий момент явился один из них, молодой парень.
Тебе пришлось стрелять по нему из автомата и бежать. Ты не знаешь, убил или нет, но тебя теперь ищут.
— Он поверит?..
— Сначала поверит. Сразу же проси помощи, чтобы спрятал тебя в надежное место на неделю-две. Дескать, знаешь, что КГБ скоро отсюда уедет: моя жена проговорилась.
И надо пересидеть это время. — Поспелов толкнул руку Ворожцова. — Ты пиши. Слушай и пиши… Потом Васеня оставит тебя одного или под чьим-то присмотром и уедет или уйдет. А когда вернется, скорее всего, скажет, что нашел место, где можно спрятаться, и поведет тебя. В этот момент его и нужно взять. Не знаю, как хочешь, но чтобы доставил его мне живого. Сделаешь все как я сказал, — он продиктовал последние строчки и забрал расписку, положил в карман. — Не сделаешь — пришельцы тебя спрячут под камни, как тех мужиков с вертолета. Я даже рук марать не стану.
Георгий достал еще один лист бумаги, положил на коробку — Ворожцов глянул на него с тоскливым страданием.
— Ничего, потрудись еще. Сейчас уже будет легче. Напишешь все о себе, о Васене и его окружении. Подробно и мелким почерком. Бумаги мало. А под утро я тебя отпущу.
Он не стал даже запирать темницу, притворил дверь и поднялся наверх. В коридоре и на кухне почему-то горел свет, а дверь в спальню «жены» распахнута настежь. И никого не видать. Нигде!Поспелов заглянул в свою комнату — Рем спала, свернувшись калачиком под простыней, ветер сквозь открытую форточку вздувал легкую занавеску…
— Георгий? — вдруг послышался голос Татьяны с чердачной лестницы. О, Господи…
Я так напугалась… Везде свет горит, а тебя нет.
Дверь черного хода тоже была открыта настежь и сквозняком выдувало на улицу марлевую занавесь, повешенную от комаров…
В тот же вечер, когда Заремба вернулся из Карелии и, не заглянув в контору, уехал домой, в одиннадцатом часу внезапно позвонил физик Меркулов, чего никогда не позволял себе. И звонил по спецсвязи — значит, сидел еще в конторе и, видимо, ждал возвращения начальника. Всегда вежливый и несколько самоуглубленный физик говорил возбужденно и не просил, а требовал, чтобы Заремба приехал сейчас на работу. Полковник не отказывался, не выяснял сути дела, только спросил, нельзя ли встречу отложить до утра, и получил ответ, еще более настораживающий:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142