звериный смрадный дух – и вмиг выскочил вон, захлопнув дверь…
Когда же он, согласно ритуалу, вернулся в башню после ночных молитв и покаянных слов, все было кончено. В живых остался только один из обреченных: другой висел на крюке, и его кровь стекала в чашу.
Один был обречен на власть, другой – на смерть…
Что тут произошло? Кто сделал выбор? И если зверь, то кто же жертву поднял на крюк и точил теперь кровь, ножом изрезав кожу у горла?
Кто он, незримый житель башни? Бог? Всевышний Иегова?
Испытывая страх и шепча молитву, каган-бек снял мешок с того, кто теперь был обречен на власть, и открылась истина: перед ним был не Иосиф! Не тот хазарин черный, что торговал хлебом в своей лавке! Он был похож, однако каган-бек мог поклясться, что тут была подмена.
Поклялся бы и возопил, если бы не знал по ритуалу, что перед ним – настоящий Иосиф, сын Аарона и каган богоподобный, только в ином, таинственном, божественном облике!
Род Ашинов имел особые черты, кои известны были только Приобщенным.
– Богоносный! – Шад повалился на пол. – Слава Всевышнему! Слава, слава, слава! Аминь.
– Венчай на трон! – сухо распорядился каган.
По лестнице, с которой спрыгнул лев, он поднялся на второй этаж, где посередине зала возвышался трон. Наследник взошел по ступеням и сел, каган-бек достал из рукава шелковый шнур и ловкой рукой набросил ему удавку на горло.
– Сколько сидеть тебе на этом троне?
– Сорок лет, – ответил богоносный. Приобщенный Шад затянул удавку, упершись в спинку трона.
– А теперь сколько хочешь сидеть на троне?
– Все сорок лет.
Ослабив на мгновение шнур, каган-бек намотал концы его на руки и, натянув, обвис всем телом.
– Назови срок, сколько тебе править духом Хазарии?
– Мой срок – сорок лет! – багровея, провозгласил каган.
Шад снял удавку и преданно склонился перед троном. А богоносный не спеша содрал с себя лохмотья и будто водой умылся кровью из жертвенной чаши. Оставив каган-бека на ступенях трона, богоподобный поднялся под кровлю башни – там завершался мир Великих Таинств, сокрытый от людей смертных. Вход под звезду не охранялся, но прежде, чем войти сюда, следовало возложить жертву – пять тысяч золотых монет. Сам жертвенник напоминал весы, на одну чашу всыпалось золото, и когда вес его был достаточен, вторая невидимая чаша поднималась вверх и отпирала замок. Это означало, что бог жертву принял и отворил дверь в подзвездное пространство. Возложив золото, всякий мог бы подняться на самый верх и познать Таинства, однако спуститься назад возможно было лишь одному кагану.
Через четверть часа богоподобный появился в голубом хитоне, помазанный елеем и натертый мирром. Приобщенный Шад припал к ступням его ног:
– О, всемогущий каган! О, покровитель жизни! Клянусь служить тебе и править каганатом, как ты повелишь!
– Встань, Шад, я верю тебе, – сказал каган. – И поэтому желаю открыть тебе одно из Таинств, в благодарность за венчание. Ведь ты же жаждал знаний Таинств?
– Да, превеликий каган!
– Ты это заслужил!
Богоносный достал из-под хитона маленький сосуд с благовонной мазью, пометил ею лоб, впадину у горла, запястья рук, лодыжки ног, затем на голову надел мешок – все делал не спеша, с любовью.
– Готов ли ты к познанию Таинства? – спросил торжественно.
– О, богоносный! Я готов!
Каган подвел его к одной из дверей, отворил ее и велел войти. Жаждущий знаний, как управлять миром, он ступил через порог – за спиной громыхнул железный засов и все стихло. Приобщенный Шад поднял руки, чтобы не споткнуться, и вдруг услышал львиный рык.
И в тот же миг познал одно из Таинств – Таинство смерти.
Тем часом два кундур-кагана, два верных Шаду мужа, согласно ритуалу ввели под своды башни Исаака – наследника земного царя, растерзанного львом. Сын каган-бека встал у чаши, нагнувшись к каменному полу. Кундур-каганы покрыли его черным полотном, сняли с крюка жертву и ушли. А спустя минуту на лестнице послышались шаги. Стук деревянных сандалет бил по ушам, и сын Шада вздрагивал всем телом, словно ждал казни. Каган снял семисвечник и запалил покров на Исааке, пропитанный горючим веществом. Ткань мгновенно вспыхнула и, опалив лицо, тело, осыпалась на пол белым пеплом. Так очищался тот, кто должен был стать Приобщенным Шадом. Вступающий в наследство каган-бек стоял с закрытыми глазами. Богоносный намазал кровью его уста.
– Готов ли ты принять престол Хазарии и править каганатом? Открой уста.
– О, всемогущий, я готов! – со страхом вымолвил наследник.
Каган намазал кровью веки.
– Открой глаза! Приобщись к Таинствам!
Борясь с волнением и страхом, . Исаак чуть веки приподнял…
И в тот же миг был приобщен – прозрел таинственный облик кагана.
– Всевышний! Иегова! Слава! Слава! Слава! Богоподобный взял руку каган-бека и палец увенчал перстнем с черепом.
– Ты приобщен. Теперь дела твои земные есть проявление моей воли.
– Повинуюсь!
– Сегодня для страны моей великий праздник, – проговорил каган. – В день торжественный хочу одарить тебя. Что ты хочешь, каган-бек?
– О, богоносный! – воскликнул Приобщенный Шад. – Мне довольно, что по воле господа лицезрею тебя!
– Что бы ты хотел получить в дар? Назови свое желание!
– Не смею противиться… Желание есть! Великий праздник омрачен, повелитель! В народе смута – молва идет, на Севере заря восстала. В Руси родился светоносный князь. Вели мне сей же час выступить на русинов!
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30