Она открыла дверь сортира, отодвинула в сторону крышку одного из люков и опустила ведерко вниз. А потом выключила фонарь.
Хлопнула дверца машины. Она услышала быстрые шаги и скрежет ключа в дверном замке. Была ночь, и кто-то пытался открыть дверь дачи Майи! Этот человек явно явился сюда с дурными намерениями, подумала она и услышала, как заскрипели проржавевшие петли и кто-то вошел в маленький коридор. Через пару секунд этот человек обнаружит открытое окно. Он обыщет всю дачу. Эва больше не соображала, она чувствовала себя стоящей на палубе горящего корабля; сейчас она наверняка предпочла бы бурлящее ледяное море. Она решительно просунула ногу в «очко». Дырка была слишком маленькая, она не смогла засунуть туда и вторую ногу тоже, поэтому вынула из «очка» ногу, села рядом и просунула туда обе ноги сразу. Опираясь о края дырки, она стала медленно спускаться вниз, в темную дыру, отчаянно болтая ногами в ожидании опоры; наконец ноги ее погрузились в мягкую массу. Она опять услышала шаги – человек ходил по даче; она схватила фонарь и положила его у ног. Потом села на корточки – ей пришлось присесть низко-низко, чтобы плечи тоже ушли в дырку, рука же ее в темноте пыталась нащупать крышку люка, чтобы снова закрыть «очко». Она осторожно поставила ее на место – почти себе на голову. И осталась в кромешной темноте, чувствуя, что проваливается все глубже. Она решила переменить позу: сидеть на корточках было неудобно, она просто села. И продолжала проваливаться. Положила голову на колени. Когда она стояла наверху в сортире и светила вниз фонариком, она почти не ощущала запаха; теперь же зловоние становилось все нестерпимее, ведь она постепенно согревала дерьмо теплом собственного тела. Она сидела на дне выгребной ямы, стараясь дышать как можно осторожнее, упираясь носом в колени; фонарь откатился в сторону, дотянуться до него она не могла. Хлопнула дверь, и она услышала ругань. В доме был мужчина, и он был в ярости.

Дышать приходилось через рот – Эва боялась, что если она будет дышать носом, то из-за проклятой вони тут же потеряет сознание. Она попыталась прислушаться и определить, чем же он занимается там, наверху. Он что-то искал, в этом не было никаких сомнений. Он уже не старался действовать бесшумно, не исключено, что он даже зажег свет, подумала она, и внезапно вспомнила про рюкзак, который оставила на полу в гостиной. И чуть не умерла от страха. А вдруг он видел свет ее фонарика? Нет, это вряд ли. Но рюкзак на полу – поймет ли он, что она все еще в доме? Тогда он наверняка перевернет все вверх дном, чтобы найти ее. А может быть, он как раз этим и занимается сейчас. Он может в любой момент войти в сарай и распахнуть дверь сортира. Но станет ли он отодвигать крышки? Придет ли ему в голову заглянуть вниз? Она еще сильнее вдавила нос в колени, осторожно дыша ртом. На короткие мгновения наступала тишина, потом она снова слышала шум. Через несколько минут она услышала звук приближающихся шагов. Он был в коридоре. Что-то со стуком упало, потом раздались новые проклятия. Он затопал по полу. Снова стало тихо. Она представляла себе: вот он стоит, смотрит на дверь сортира и думает о том, о чем на его месте подумал бы каждый: кто-то прячется там, за дверью. Он сделал еще несколько шагов. Эва пригнулась и стала ждать; услышала, как он с силой, наверное ногой, распахнул дверь. На несколько секунд жизнь ее прекратилась, она вся превратилась в дрожащую массу, состоящую из страха и пульсирующей крови; вдруг все остановилось, дыхание, сердце, а кровь стала тягучей, как густая каша. Возможно, он в метре от нее; возможно, он слышит ее дыхание; она перестала дышать, чувствуя, что ее легкие вот-вот разорвутся. Каждая секунда длилась вечность. Потом она снова услышала шаги – он уходил; затем остановился у верстака. Эва сразу же подумала, что ему, должно быть, понадобилось в туалет, если он будет искать долго, ему наверняка скоро понадобиться в туалет, и тогда он вернется, отодвинет одну из крышек и станет мочиться в одну из дырок. Тогда он намочит либо ее ноги, если выберет «очко» у стены, либо голову, если предпочтет соседнее. А если он включит свет, то увидит, что кто-то сидит там внизу, в темноте, сжимая между ног ведерко из-под краски. Она не могла понять, кто бы это мог быть. Майя сказала ей не всю правду, о чем-то она умолчала; это Майя втравила ее в эту кошмарную историю так же, как и раньше; она проделывала это тысячи раз; это Майя предоставила ей возможность заполучить эти деньги, целую кучу; ей самой это даже в голову бы не пришло, ей надо было лишь немного денег на еду и чтобы счета оплатить, зачем ей больше? Она вообще могла бы отдать ему все, не исключено, что они могли бы поделить деньги между собой; почему все деньги должны достаться только ему, у него на них не больше прав, чем у нее; они с Майей были подругами детства, они всегда всем делились. И Майя назначила наследницей именно ее. Сейчас мужчина рылся в ящиках с инструментами и разным барахлом, он совершенно не боялся, что его кто-то может услышать, он был в ярости, судя по производимому шуму, дача после его поисков наверняка будет выглядеть как поле брани. Она подумала, что он, возможно, решит заночевать, уляжется на одну из кроватей под теплую перину, а она будет сидеть здесь, в куче дерьма, ноги ее потеряют всякую чувствительность, даже гангрена может начаться, а если она просидит здесь до утра, то просто умрет от холода, отчаяния и этого чудовищного зловония. Господи, только бы это был обычный вор, такой же, как она сама, тогда ему придется уехать еще до того, как станет рассветать. Оставалось надеяться только на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88