Только этого не хватало! Я покосился на Владика и осторожно заслонил крошащийся орешек рукой.И тут «увидел», что произойдет дальше. Предчувствие мордобития оправдывалось на девяносто процентов, не дотянув до ста лишь потому, что мордобитие мне предстояло лицезреть, а не участвовать в нем. Я усмехнулся и поманил пальцем бармена.— Сейчас твой должник получит по морде, — полушепотом сообщил я наклонившемуся над стойкой Владику.— За что? — невозмутимо спросил бармен и внимательно посмотрел мне в глаза. — Не советую. Роман.Его нехитрое умозаключение вызвало у меня совсем уж откровенную ухмылку.— А я здесь ни при чем, — заверил бармена. «Вольный художник» шумно отхлебнул из стакана, крякнул от удовольствия. У стойки появилась хмурая Люся и поставила на поднос приготовленные Владиком бокалы с коктейлем.
— Эх, жизнь хороша! — провозгласил «вольный художник» и шлепнул официантку по округлому заду.Напрасно он это сделал. Не учел, что не у всех на данный момент «жизнь хороша». Люся развернулась и влепила ему пощечину.— Ну, ты! — взорвалась она. — Грабли не распускай!Парень оторопел, глаза у него виновато забегали. Его растерянность никак не вязалась с физиономией уголовника и татуировкой на руках. Точно вольный художник, если внешний имидж не соответствует внутреннему содержанию.— Да ч-чего ты? — заикаясь, выдавил он. — Я же п-пошу-тил…У стойки мгновенно возник вышибала — детина двухметрового роста с косой саженью в плечах. Белая рубашка с короткими рукавами настолько плотно облегала крупное тело, что казалось, сейчас лопнет по швам, а бабочка на бычьей шее смотрелась откровенным издевательством над устоявшимся обликом интеллигенции.— Проблемы? — хрипло поинтересовался он у бармена, недобро косясь на парня.— Все нормально, Василий, — успокоил его Владик. — Люся, сдай смену Нине, а завтра выходи с утра. Но в хорошем настроении.Официантка фыркнула разъяренной кошкой и шмыгнула в подсобку. Штора из деревянных бус негодующе зашелестела. Будь в подсобке дверь, точно хлопнула бы так, что штукатурка посыпалась.Вышибала Василий еще раз смерил «вольного художника» сумрачным взглядом и тоже ретировался.— Извини, Влад… — просительно протянул парень. Бармен покачал головой.— Шура, ты не прав, — назидательно изрек он.— Понял, понял… — закивал Шура, быстро проглотил остатки пива и соскочил с табурета.— Извини… — повторил он, разводя руками. Джинсовая безрукавка распахнулась, стало видно, что тугие кольца вытатуированной змеи опоясывают и его грудь. Не парень, а этакое современное подобие Лаокоона, со скорбным ликом безуспешно разрывающего путы морского гада.— Ступай! — не глядя на него, буркнул бармен, убирая со стойки пустую бутылку и стакан.Шурик виновато вздохнул и поплелся к выходу. Испортили настроение парню. Душила его сейчас вытатуированная змея, ох и душила! Душу наизнанку выворачивала.Владик взял бутылку «Белого аиста» и повернулся ко мне.— Ты не пробовал реализовать свое умение в казино?Он собирался налить, но я прикрыл рюмку ладонью.—Нет.— Что — нет? Не пробовал в казино играть, или коньяку за. счет заведения не хочешь?— Играть не пробовал, — честно признался я, — и в голову не приходило. А коньяку хочу. Но — другого. Плесни-ка во-он из той бутылки…И указал на бутылку «Martell».Владик снисходительно усмехнулся.— Тебе не понравится, — сказал он..— Польская подделка?— Суррогаты не держим, — возразил Владик. — Просто знаю твой вкус. Если хочешь дорогого коньяка, предлагаю «Hennessy».Я перевел взгляд на бутылку «Hennessy». По ценнику американский коньяк стоил в два раза дороже французского. Владик был человеком слова и отнюдь не скаредным. Редкие по нынешним временам качества.— Хочу попробовать французского, — упрямо возразил я. — Говорят, лучший в мире,— Кому как, — пожал плечами Владик, снимая бутылку с полки.Я украдкой глянул на стойку перед собой. Сползший с блюдца орешек исчез, крошки тоже. Это безобразие нужно прекращать, а то за первым орешком непременно последует второй.— И лимончик, пожалуйста, — попросил я.— Лимон под «Martell»? — изумился Владик.— А Почему нет? — в свою очередь удивился я. — Неплохо кто-то сообразил закусывать коньяк арахисом, но Николай II придумал лучше.— Лимон под «Martell» все равно что соленые огурцы под шампанское, — пояснил Владик, однако, увидев на моем лице недоверие, снова пожал плечами, налил в рюмку коньяк и заменил блюдце с арахисом на блюдечко с нарезанным лимоном.Я понюхал рюмку. Содержимое коньяком и не пахло. Тонкий, приятный аромат, отнюдь не коньячный. Букет, одним словом, как говорят дегустаторы. Может, настоящему коньяку так и положено благоухать, а от наших коньяков французы нос воротят, как от клоповой морилки?Я с сомнением покосился на Владика, но, наткнувшись на насмешливый взгляд, опрокинул в себя рюмку. «Martell» скользнул внутрь, оставив во рту приятное послевкусие. Ощущение было весьма странным — словами не передашь, — и я застыл в недоумении. Будто и не спиртное выпил. В общем, напиток для гурманов. И прав был Владик — закусывать лимоном не хотелось. Этот напиток вообще ничем закусывать нельзя, разве что закурить легкую сигарету.— Еще? — предложил Владик.Я неуверенно повел плечами, но когда бармен поднес горлышко бутылки к рюмке, все же отказался.— Пожалуй, не стоит. Не для русского желудка это пойло. Нам бы чего позабористей, чтобы душу свернуло и развернуло, вконец ошарашивая иностранцев славянскими глубинными тайнами.— Тогда переходи на самогон, — саркастически хмыкнул Владик. — Поэт в тебе умер… «Hennessy»? — предложил он.— Давай, — равнодушно согласился я и махнул рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14