– А мы?
– Я сказал неправду, – вздохнул Донован. – Мы нашли многих… Но таких, как вы, больше нет. Вы – первые.
Айя подумала.
– Тогда знаешь что?
– Что?
– Ты все равно расскажи о Других. Ну, как будто они есть. Как на самом деле. Хорошо?
Донован снова погладил ее по голове. Выдумщица…
Он кивнул, и тогда Айя села в гамаке, обхватила колени руками и, уткнув в них подбородок, приготовилась слушать.
Он подумал. Закинул руки за голову. Что же тебе рассказать?
– Ну?
И тогда он начал:
«Жили-были на далекой-далекой планете люди. Были они веселыми и дружными; добрыми и ласковыми. Они не знали ни зла, ни унижения; ни лжи, ни жадности; ни подлости, ни трусости. Планета не была сурова к ним, климат ее был мягким, земля плодородной. Сами люди были трудолюбивы, и жили они счастливо».
Идиллия, подумал Донован. Боже мой, какую идиллию я нарисовал… Впрочем, там и на самом деле была идиллия.
«Но однажды на планету прилетел пришелец. Ему, как и полагается, как гостю, оказали высокие почести, устроили пир горой и поселили в лучшей, самой просторной хижине у резчика Аола. И он остался.
Ему все было интересно, он обо всем расспрашивал, везде совал свой нос. Когда Аол вырезал какую-нибудь фигуру, он спрашивал:
– Зачем ты это делаешь?
– Мне нравится, – отвечал резчик.
– А для кого ты ее делаешь? Тебе ее кто-то заказал? – не унимался пришелец.
– Нет, мне ее никто не заказывал, – отвечал резчик.
– Тогда зачем ты ее делаешь? – снова спрашивал пришелец.
– Я делаю ее для себя, – отвечал резчик. – Для себя и для людей.
– Как это? – не понимал пришелец.
– Для себя, – разъяснял Аол, – потому, что мне это нравится. Для людей – если понравится и им. Тогда я отдам свою работу людям.
– И ты что-нибудь за это получишь?
– Да, – отвечал резчик.
– Что именно? – спрашивал пришелец.
– Уважение и одобрение, – отвечал резчик.
– Как это? – снова не понимал пришелец.
– Уважение, – терпеливо объяснял Аол, – если моя работа им понравится и они ее оценят. Одобрение – если нет; за то, что не бездельничал.
Пришелец хмыкал и качал головой.
Когда Аол ловил рыбу или собирал плоды, он спрашивал:
– Зачем тебе так много?
– Это для людей, – отвечал Аол. – Для людей и для себя.
– Как это? – не понимал пришелец.
– Я отдам все людям, – разъяснял Аол, – а себе оставлю лишь необходимое.
Глядя на тростниковые хижины в деревне, пришелец удивлялся:
– Почему у вас нет дворцов?
– А зачем? – спрашивал Аол.
– Чтобы жить лучше! – восклицал пришелец.
– Мы живем хорошо, – отвечал Аол.
Глядя на пустую площадь в центре деревни, пришелец удивлялся:
– Почему у вас нет памятников?
– А зачем? – спрашивал Аол.
– Чтобы увековечить память ваших выдающихся людей! – восклицал пришелец.
– Память о людях должна храниться в сердце, – отвечал Аол.
– Но вы же можете многих забыть! – восклицал пришелец.
– Если они достойны – их не забудут, – отвечал Аол».
– Это ты про нас, – задумчиво сказала Айя. – Про нас и про Кирша…
Донована охватила тихая ярость. Не ей я это рассказываю, подумал он. Это я им говорю. Это я ДОЛЖЕН ИМ ВСЕМ РАССКАЗАТЬ, а не ей одной.
– Нет, – сказал он вслух, – это не про вас. Это сказка.
И продолжил:
«И тогда пришелец спросил:
– Ты знаешь, что такое власть?
Аол удивленно поднял брови.
– А хочешь ее иметь?
– Я не знаю, что это такое, – отвечал Аол.
Пришелец загадочно улыбнулся.
– Я научу тебя, как ее добыть, – предложил он.
И Аол согласился…
И тогда пришелец сказал Аолу:
– Видишь, идет Мона?
– Да, – отвечал Аол.
– Побей ее, – сказал пришелец.
– Зачем? – удивился Аол.
Пришелец загадочно улыбнулся.
– Ты побей, – увидишь.
Аол долго не решался, но пришелец все настаивал и настаивал, и тогда он как-то у ручья все-таки отважился и толкнул ее. Она отодвинулась, уступая ему место. Тогда Аол хлопнул ее по щеке.
– Что тебе, Аол? – удивленно спросила она. И он ушел.
– Избей ее, – говорил пришелец. – Избей и возьми.
– Она невеста Эло, – отвечал Аол, но на следующий день он таки избил ее, а потом сделал своей женой.
Он издевался над женой, рвал волосы, избивал до кровавых синяков, как советовал ему пришелец… И начал чувствовать от этого удовольствие.
Но пришелец сказал:
– Это еще не власть.
И дал Аолу оружие.
– Убей Эло, – сказал он.
И тогда Аол на мгновенье проснулся.
– Вчера я отнял у него невесту, – сказал он.
– Да, – сказал пришелец, – это власть.
– Сегодня я хочу убить его самого.
– Да, – сказал пришелец, – эго власть.
– А завтра кто-нибудь захочет мою жену.
– Нет, – сказал пришелец. – Ты не понял. Обожди.
– А послезавтра кто-нибудь захочет убить меня.
– Обожди, – сказал пришелец. – Ты не понял.
– Ты болен, – понял Аол.
– Обожди, – сказал пришелец.
– Ты заразен, – сказал Аол.
– Обожди, – сказал пришелец.
– Ты заразил меня, – сказал Аол.
– Обожди, – сказал пришелец.
Но Аол убил его.
Затем он убил Мону – она знала, что такое рабство.
Затем он убил себя. Он знал, что такое власть».
Айя сидела тихо-тихо, не шелохнувшись. Ее огромные глаза светились в темноте.
– Страшно, – наконец сказала она. – Ты рассказал плохую, страшную сказку. Да и не сказку вовсе…
Она зябко поежилась и устроилась у него на груди. Тело у нее было совсем холодное, просто закоченевшее.
– Я сама виновата, – прошептала она, прижимаясь тесней. – Тебе было плохо, а я все приставала и приставала… И ты взял и рассказал такую историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22