Иначе Крону пришлось бы потратить немало времени на облачение в нее.
- Я не против, чтобы тебя притолпно высекли шиповыми прутьями.
Плуст громко икнул.
- Я не голосовал за скрижаль о трезвости в Сенате!
- Что не помешает высечь тебя, - спокойно заметил сенатор, - поскольку она все же была утверждена. Государственные дела должны решаться с трезвой головой.
- Все равно все пьют, - упрямо буркнул Плуст.
- Но не перед заседаниями в Сенате. И если все же пьют, то не так, как ты. Идем.
Крон подхватил Плуста под руку и легко поставил на ноги.
- Это все твои кирейские птички, - бормотал Плуст в свое оправдание, пока сенатор тащил его к выходу. - Если бы у тебя не готовили так вкусно, я бы не напился… Кстати, сенатор…
Он сделал попытку освободиться, но Крон не отпустил его.
- Ну погоди немного…
Крон завел его в комнаты и, резко повернувшись, остановился. Плуст пьяно ткнулся ему головой в грудь, с трудом, шатаясь, отстранился.
- Что тебе?
Плуст громко икнул и зашатался еще сильнее.
- Ты не мог бы мне ссудить…
- И это в который же раз? - нехорошо усмехнувшись, Крон прищурил глаза.
Плуст неопределенно махнул рукой и снова попытался уронить голову на грудь сенатору.
- Видишь ли, - удержал его за плечи Крон, - наши с тобой финансовые отношения перешли в фазу, требующую такой же трезвости, как и прения в Сенате.
Он наклонился к уху Плуста и тихо, но твердо сказал:
- Будь сегодня в термах на омовении Тагулы. Там и решим этот вопрос.
Сенатор поднял руку и щелкнул пальцами. В дверях появился Атран.
- Помоги парламентарию, - Крон, оставив Плуста, пошел к выходу.
Атран обхватил Плуста за талию и повел вслед за хозяином. Здесь хмель окончательно ударил в голову Плусту, он панибратски обнял раба за шею, и, пока тот вел его через анфиладу комнат к выходу, Крон слышал, как он изливает Атрану душу, жалуясь на жену, содержанок, скучную постылую жизнь, хроническую нехватку денег и непрекращающиеся козни толпных представителей, братьев парламентариев и господ сенаторов. Он даже пытался облобызать раба, но тут они вышли из дома. Яркое солнце и душный воздух, резко сменившие полумрак и прохладу комнат, словно гигантский пятерней прихлопнули Плуста. Лицо его мгновенно приобрело синюшный цвет, на висках обозначились пульсирующие вены, которые, казалось, сейчас лопнут от сгустившейся крови. Ему стало дурно, он судорожно глотнул и, скосив в сторону вылезшие из орбит глаза, увидел перед собой плечо раба. Плуст отшатнулся. Его опьянение перешло в новую стадию. Исчез Плуст сюсюкающий, жалкий и жалующийся, и возник Плуст-воитель, разъяренный и жестокий, необузданный в страстях.
- Раб?! - заорал он внезапно севшим голосом. - А где твой ошейник, собачья морда?
Четверо рабов, в ожидании своего господина расположившихся прямо на мостовой перед виллой, услышав его голос, мигом вскочили на ноги, схватили носилки и поднесли их к ступеням.
- Где твой ошейник, я тебя спрашиваю, а? Я тебя сейчас на куски порублю!
Плуст принялся искать в складках туники меч, зашатался, и если бы не Атран, поддержавший его, то полетел бы вниз по ступенькам. Крон махнул Атрану в сторону носилок. На губах раба мелькнула мимолетная усмешка, он крепко обхватил Плуста за талию и сбежал с ним вниз. Плуст вопил что-то, но Атран уже опрокинул его в носилки, и парламентарий так и застыл поперек них с открытым ртом.
- Доставьте его домой, - глядя куда-то в сторону, приказал Крон рабам. - Или, еще лучше, к его первой содержанке.
Рабы неуверенно переминались с ноги на ногу.
- Ну? - рыкнул он. - Вы что, не знаете, где дом Гиневы?
Носильщики, словно подстегнутые, рванули паланкин с места, и Плуст, что-то пытавшийся сказать на прощание сенатору, слетел с сидения в изножье, где и остался сидеть. Никто из рабов не бросился его поднимать.
Доставлять своего господина в таком виде им было не в диковинку. И он так и поплыл к своей содержанке, сидя поперек носилок и качая высунутыми наружу худыми ногами с неплотно привязанными подошвами сандалий.
Крон проводил взглядом носилки и спустился по ступеням.
«Нужна, ох как нужна статья, - в который уже раз подумал он. - Не в «Сенатский вестник», конечно. Пат еще не созрел для таких статей, почвы мы не подготовили, а в «Журнал практической истории Проблемного института по контактам с внеземными цивилизациями». И не просто дать в статье голую констатацию сущности приверженцев как паразитирующих нахлебников - это и так все знают. А рассмотреть ее на конкретном примере, тем более что он у тебя всегда перед глазами: приверженец сенатора Гелюция Крона наследный парламентарий Свирк Плуст. Чтобы будущие коммуникаторы не просто усваивали этот факт - его он тоже знал перед своим внедрением, но и были психологически подготовлены окунуться в зловонную клоаку откровенной лести, требующей беззастенчивого покровительства, наглого подкупа, шантажа и насилия, беспардонно совершающихся в присутствии как посторонних лиц, так и своих противников, мелочных интриг, выливающихся в словесные перепалки по политическим вопросам и переходящих в кровавые мордобои - всех низменных страстей и пороков человеческих».
Конечно, ничего нового в «проблеме приверженцев» не было. В истории Земли можно найти достаточное количество примеров. Политические деятели привлекали на свою сторону голоса выборщиков обещаниями, посулами, деньгами, лестью, угрозами, шантажом - взять хотя бы историю республиканского Рима. Однако в Пате это явление приобрело еще более чудовищные и отвратительные формы. Здесь голоса уже не покупались, а продавались, и рынок сбыта страдал не от недостатка голосов, а наоборот - от дефицита «приверженцевладельцев», так как содержать своих сторонников вместе с их челядью, любовницами и непомерными запросами было, мягко говоря, несколько обременительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44