Действительно, не арестовывать же ее у всех на глазах? Местные могут неправильно понять. Быть может, даме так и не доведется услышать приговора – закон о вытирке позволяет проводить операцию без согласия нарушителя стабильности только на основании зафиксированной флуктуации выше пятого порядка. А дама «светилась» не меньше, чем на шестой-седьмой.
Сережа взял со стойки грязный стакан, брезгливо повертел в руках и, не став мыть, бросил в урну.
– Бывают же клиенты… – вздохнул он и посмотрел на меня. – Егор Николаевич, видели дамочку, ошалевшую от счастья? Хороший куш сорвала, почти полмиллиона.
– Рублей? – натянуто спросил парень с другого края стойки. Обернуться, чтобы увидеть чужое счастье, он не решился.
– Долларов!
Парень шумно вздохнул и попросил:
– Можно еще водки?
Голос у него предательски дрожал. Обидно было парню, что кому-то сказочно повезло, а он проигрался в прах.
– Можно, – кивнул бармен, налил стопку водки и послал ее по стойке.
И тут я вспомнил, что, уходя, таймстебль назвал меня по имени-отчеству. Откуда он знает мое здешнее имя и почему?! Таких, как я, сотни, если не тысячи, и рядовому таймстеблю глубоко безразлично, как кого зовут, если он не нарушает закон. Неужели…
Настроение мгновенно испортилось. Лучше бы я обошел казино десятой дорогой.
– Сережа, – позвал я бармена.
– Да?
– Налей-ка и мне водки…
– Егор Николаевич, как можно? После пива…
Он наткнулся на мой тяжелый взгляд, осекся и молча налил стопку. Но, поставив её на стойку, все же не удержался и спросил:
– Ваш знакомый настроение испортил?
Он кивнул на пустой стул рядом со мной.
– Знакомый? – переспросил я и залпом выпил. – Теперь, наверное, знакомый…
Сережа сочувственно покивал, но, видя мое мрачное настроение, поддерживать разговор не стал, а с пониманием отошел в сторону.
Я взял ложечку икры, положил в рот и принялся методично, с трудом сдерживаясь, чтобы не проглотить, пережевывать, забивая вкус водки. Поднимать настроение больше не хотелось. Хотелось напиться, чтобы забыться, хотя частичное забытье произойдет без моего вмешательства. Завтра утром, когда проснусь, в моих воспоминаниях останутся и посещение казино «Фортуна», и Сережа, и красная икра под «Баварское» пиво, и вдрызг проигравший парень с утешительной стопкой водки, и разговор с таймстеблем. Не будет в воспоминаниях только престарелой дуры, сорвавшей в казино джекпот. Будто ее и не было. Возможно, расстроенный проигрышем парень не станет пить вторую стопку водки, а на оставшуюся мелочь возьмет жетон, подойдет к «однорукому бандиту», бросит жетон в щель, дернет за ручку, и именно ему достанется джекпот. И тогда все будет нормально, все станет на свои места, войдет в давно проложенную колею, так как парню выигрывать можно. Он – местный.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Обработку вероятностных событий предстоящей акции я закончил в четвертом часу утра, затем еще полчаса анализировал возможные варианты флуктуаций завтрашнего дня и откорректировал свои действия в вероятностный момент двух всплесков локальной флуктуации второго порядка с затухающими последствиями, сходящими на нет в десятилетний срок. В принципе закон разрешал локальные флуктуации вплоть до четвертого порядка, но после вчерашней встречи в казино с блюстителем стабильности я предпочитал не рисковать. Чем черт не шутит? В подобной ситуации лучше лишний раз подуть на холодную воду, чем потом кусать локти.
Я отключил вариатор, потянулся, встал из-за стола и, раздернув шторы, выглянул из окна шестнадцатого этажа сталинского небоскреба, в котором снимал квартиру.
Надкушенное яблоко луны заливало город пепельным сиянием, заглушавшим огни реклам, подсветку зданий, освещение улиц, свет в окнах домов, отчего город казался давно покинутым и мертвым, припорошенным пылью веков. Любопытная все-таки штука – перспектива. Находись я сейчас на улице, электрическое освещение точно так же нивелировало бы свет луны, и я ощущал бы себя в гуще техногенной цивилизации, напрочь отрезанной от природы стенами высотных домов, закатанными в асфальт магистралями, ярким светом уличных лампионов. Золотой век цивилизации, ее вершина, до которой сумело добраться человечество, но никто из живущих сейчас в мегаполисе этого не осознавал. Как и во все времена, люди были заняты сугубо личными проблемами, оставляя проблемы будущего для потомков, ибо только они могут оценить величие цивилизации и нищету духа своих предков. Современникам это не дано.
Где-то здесь, в этом городе, а может быть, и не в этом, но в России, живет и здравствует еще никому не известный Игорь Олегович Гудков. Человек, с которым я не только никогда не встречусь, но и буду старательно избегать вероятностных контактов, так как тайна его жизни строжайшим образом охраняется службой стабилизации, ибо благодаря его открытию, которое он совершит через пять лет, я и нахожусь здесь. Не лучшее место и время я выбрал для базовой точки, но, с другой стороны, почему бы и нет? Вершина расцвета человеческой цивилизации, а я не из тех, кто предпочитает жить в пещерах. Попробовал раз и больше не хочу. Если представилась возможность, то жить надо в комфорте, и, в конце концов, риска здесь не больше, чем в любом другом времени и месте.
Кстати, именно на месте этого сталинского небоскреба, который со временем из-за ветхости снесут, поставят памятник Гудкову. Он и сейчас там стоит, покосившийся, замшелый, испещренный бороздами атмосферной эрозии. Почему памятник поставят на этом месте, является такой же исторической тайной, как и жизнь самого Гудкова, поэтому было немного странно, что служба стабилизации настоятельно рекомендовала остановиться именно в сталинском небоскребе, когда я подал прошение на свое постоянное время– и местопребывание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14